Отправлено: 03.03.14 23:45. Заголовок: Что-то у мнея сегодн..
Что-то у мнея сегодня много постов образовалось.. . но это действительно Очень понравилось сегодня на Lenta.ru "Либо врать, либо метафоры" Интервью с Лией Ахеджаковой
В конце прошлого года в «Современнике» состоялась премьера спектакля «Игра в джин» по пьесе американского драматурга Дональда Ли Кобурна. Постановка Галины Волчек — бенефис двух актеров, Лии Ахеджаковой и Валентина Гафта, рассказывающих историю знакомства двух пожилых людей в доме престарелых. Ахеджакова сейчас играет не только в родном «Современнике», но и в Театре Наций, например, в идущем там спектакле Андрея Могучего «Circo Ambulante», важном для актрисы с гражданской точки зрения. Под конец 2013 года Лия Ахеджакова получила премию Московской Хельсинкской группы в номинации «За защиту прав человека средствами культуры и искусства».
«Лента.ру» встретилась с народной артисткой России и поговорила о последней премьере, новой роли Алисы Фрейндлих, Ходорковском, свободе художника в России и любимых режиссерах — Могучем, Крымове, Серебренникове. Лия Ахеджакова рассказала, что считает нового «Гамлета» в Театре Наций оппозиционным спектаклем, вспомнила, как формировались ее гражданские взгляды, а также поделилась мнением, почему нынешняя российская власть закручивает гайки, а Украина хочет от нас убежать.
«Лента.ру»: Ваша последняя театральная премьера — «Игра в джин» с Валентином Гафтом в «Современнике». Когда мы договаривались о встрече, вы несколько раз сказали, что спектакль сложный для вас, тяжелый. Из-за того, что вы проводите все время на сцене или эмоционально?
Лия Ахеджакова: Нет, потому что я вообще трудно работаю и для меня любой выпуск спектакля — очень тяжелая вещь. Особенно перед премьерой у меня всегда ощущение, что ничего не получилось, что я во всем виновата, что надо все переделывать. У меня масса претензий к себе. Иногда и к автору. Бывали легкие выпуски, но редко.
Во время репетиций у вас меняется отношение к произведению? Вам сразу, например, эта пьеса понравилась?
Был период, когда я возненавидела ее, мне показалось, что пьеса очень примитивная. А потом на спектакль пришла замечательная журналистка из «Новой газеты» Эля Горюхина — посмотрела и рассказала мне о смыслах, заложенных в этой пьесе, проанализировала ее. Мне стало намного легче. Если бы она мне до того рассказала! Мы же на сцене не знаем, какой месседж посылаем, каков эффект от нашей игры. Мы хотим многого, а что получает зритель — не знаем. И вот когда она мне изложила свое восприятие, я поменяла отношение к пьесе. Тут еще огромное уважение к Горюхиной, к ее личности, миропониманию, опыту, конечно же. В зале люди разные. Сцена из спектакля «Игра в джин» Сцена из спектакля «Игра в джин» Фото: Михаил Гутерман / «Коммерсантъ» 1/3
В спектакле звучит тема одиночества, невольно думаешь — как живешь и к чему придешь. При этом ваша героиня Фонсия порой кажется очень правильной — из-за этого возникают и комические ситуации, и грустные. Как бы вы ее описали?
Не могу описать. Это как сороконожка: если она начнет думать, какой ногой ходить, то не сдвинется. Есть такие вещи, которые лучше не формулировать.
Валентин Гафт ваш давний театральный партнер, у вас бывали разные периоды сотворчества. Как прошел выпуск этого спектакля?
Мы знакомы давно, много с ним работали, долго играли вместе «Трудные люди». Для меня он очень привычный партнер, с которым отношения были слажены уже много лет назад. Мне с ним легко, но сложности, безусловно, какие-то были: когда каждый тянет в свою сторону и надо обязательно договариваться. Я иногда думаю: раз я женщина, то у меня есть привилегии. Увы!
Вы играете у Волчек и при этом выходите на сцену в спектаклях Серебренникова и Могучего, режиссеров другого поколения. Это другой театральный язык, другие темы — они больше говорят о нынешнем дне, о сегодняшней стране. Что вам интереснее, где вам комфортнее?
Дом престарелых, одиночество, уход — это вечная тема для меня. И, конечно, мне в моем театре очень комфортно. Я знаю режиссера Галину Борисовну, работала с ней много раз, знаю партнеров и всех, кто делает этот спектакль — начиная с буфетчицы Нади. Я дружу с Пашей Каплевичем (Каплевич — автор сценографии и костюмов в спектакле — прим. «Ленты.ру»), со всеми цехами. Но мне также комфортно и в Театре Наций. Я уже привыкла, мне все там стали родными. Так случилось в моей жизни, что я трудно переношу новый коллектив, новых людей, мне тяжело вписываться в новую обстановку. Но и в «Современнике», и в Театре Наций сложилась атмосфера, когда ни на что не надо себя тратить. Легко, это мой дом. А то, что, например, Могучий предложил совершенно другой театр, — тем интереснее. Новый режиссер и такого уровня, как Андрей, — сначала меня это немножко напрягало, я боялась, что отстала или, что еще хуже, не в форме. Но кропотливая работа — очень творческая и интересная — сделала свое дело. Это незабываемое время и театральное счастье (Лия Ахеджакова играет в спектакле Могучего «Circo Аmbulante» — прим. «Ленты.ру»)!
У вас с Могучим, если я не ошибаюсь, очень интересная история сотрудничества, случайная, можно сказать.
Да, меня спросил Женя Миронов: «С кем ты хочешь работать?» Я отвечаю: «Мало ли с кем я хочу? Например, с Могучим мечтаю». Я слежу за его творчеством уже лет 20 и тут посмотрела «Иваны» в Александринке — меня совершенно сразил этот спектакль, потом его «Счастье». А Женя мне: «Так, сиди у телефона, сейчас позвоню». Через семь минут он мне сказал, что я буду работать с Могучим. Это Женя подарил мне такое счастье. Весь наш актерский коллектив судьбу благодарил, что нам выпало работать с Могучим. Фантастическая удача, и он с собой привел потрясающих театральных чародеев. Один художник Исаев чего стоит. Сцена из спектакля «Circo Ambulante» Сцена из спектакля «Circo Ambulante» Фото: Сергей Пятаков / РИА Новости 1/3
Спектакль «Circo Ambulante» очень насыщенный и содержательно, и визуально. Кажется, что в нем можно даже потеряться. Но при этом там есть настоящая Лия Ахеджакова. Вы играли роль или были собой?
Я не знаю, в чем дело, но сейчас я посмотрела «Алису» Могучего в БДТ, и там Алиса (главную героиню играет Алиса Фрейндлих — прим. «Ленты.ру») — прежде всего та Алиса, которую мы все знаем и обожаем, — символ Ленинграда. Я ее с первой роли помню, по-моему, она «Ромео и Джульетту» привозила в Москву. И спектакль Могучего посвящен ей — Алисе Фрейндлих. Когда он работал со мной, то дал возможность мне быть настоящей и высказаться. И Алисе он позволил исповедаться, прийти к зрителю не защищенной никакими латами, не спрятанной за персонажем.
Интересно, что в «Circo Ambulante» вы показываете свое лицо, открываете себя в тот момент, когда на вас доспехи Дон Кихота. Вы произносите монолог о тиране, который могли бы сказать на митинге.
Могучий написал мне этот текст вместе с Максимом Исаевым. Они дали мне возможность быть собой, но в теле этой Марии, которая грешна и очистилась, уходя из этой жизни, которая преданна и предатель одновременно. Очень мне близкое и понятное — потаенное. Как он догадался, как он прочувствовал? Как он прочувствовал Алису Фрейндлих? Как одел ее в одежды Алисы в Стране чудес, рядом с которой существует маленькая девочка Алиса, и девочка ее все время зовет. Она постоянно слышит голос. Как все эти персонажи — и Шалтай-Болтай, и Шляпник, и Королева, и Кролик — как они вдруг становятся частью жизни не только той девочки Алисы, но и актрисы Алисы? Поразительно, и причем так легко, без каких-либо особых ухищрений. И спектакль рождает огромные смыслы: я-то сидела в зале — и все время плакала, потому что все это отзывается во мне, зрителе. Я сама Алиса, которую кличет маленькая девочка из Майкопа, которая вечно виновата перед мамой, с которой постарел и умрет ее Кролик, ее Шалтай-Болтай, ее мир.
О чем история Алисы, на ваш взгляд?
Это жизнь, прожитая человеком, его личные переживания, личное одиночество, личная бессонница и личная вина перед мамой, которой уже нет, личные грехи, которые ходят рядом с ней в обличье ее партнеров из Страны чудес. И совершенно потрясающий монолог Кролика — оказывается, его в действительности произнес Олег Валерианович Басилашвили. Когда Могучий пришел к нему с просьбой сыграть Кролика, он отказался, но его монолог остался в спектакле: «Мы так надеялись, что мы не обосремся, но мы все-таки обосрались». Там большой монолог, который несет огромный смысл — гораздо шире спектакля и заложенного в нем юмора. И становится даже страшным, потому что превращается в глобальную метафору нашей веры в будущее, нашей надежды, нашей мнимой победы, нашей честности и обмана.
Мне когда-то Эфрос сказал: не играйте роль, играйте тему. Я это запомнила на всю жизнь. Очень важны смыслы, которые рождаются от того, как актер проглядывает сквозь персонаж и что за личность исповедуется нам сквозь защиту персонажа. Сцена из спектакля «Алиса» Сцена из спектакля «Алиса» Фото: пресс-служба Большого Драматического Театра 1/2
«Алиса» — первая премьера Могучего в БДТ в качестве художественного руководителя театра. Можно сейчас сказать, в каком направлении он поведет театр?
Нельзя предугадать. Разве можно сравнить его спектакли «Счастье», «Иваны», «Между собакой и волком» и «Circo Ambulante»? Это все разные вещи. Видимо, он живет какой-то своей очень мощной внутренней художественной жизнью. Он человек, конечно, очень оппозиционный, у него сильное гражданское чувство. Ему не надо нигде заряжаться, он сам генератор идей, генератор чувств, замыслов, огромной любви к актеру — вот это я почувствовала и очень подпитана этим, благодаря работе с ним я уверовала в предназначение театра XXI века.
Насколько для вас важна гражданская позиция режиссера, с которым вы работаете?
Я обожаю театр Димы Крымова. И даже чуть-чуть участвую в его спектакле «Сон в летнюю ночь». Мне Дима Крымов близок абсолютно: у нас нет ни одной точки несоприкосновения. Тем более что он еще сын Наташи Крымовой и Эфроса. Мне хотелось посмотреть, как он работает, побыть внутри его сочинения. Его спектакль отправился на потрясающий шекспировский фестиваль в Шотландию, и когда нам из зала на пресс-конференции задавали острые вопросы — Дима отвечал так, как ответила бы я. Но гораздо взвешеннее, острее, ярче. Однажды он нам, своим актерам, читал лекцию о сценографии. Я ничего подобного об изобразительном искусстве никогда не слышала, это было откровение большого художника. Талант и язык потрясающий. Так и Кирилл Серебренников: мне очень важно, что он умный образованный человек. У него свой «театр», свои открытия, общение с ним в процессе работы питает, открывает какие-то новые горизонты, уже не говоря о том, что мы единомышленники.
А Евгения Миронова вы тоже считаете близким вам по духу и взглядам?
А вы видели «Гамлета»? Поразительно, спектакль получился абсолютно оппозиционным, а по режиссуре Лепажа и невероятной технологии XXI века — будущее театра. Но главное — смысл. Дания — это тюрьма, выбора, быть или не быть, нет. Не быть! Его Гамлет живет в обществе, где на тебя доносят друзья, где убивают твоего отца, где шпага отравлена ядом, где в бокале, который тебе дают, яд, где тебя прослушивают. Подозревать приходится даже любимую. Как он играет Полония! Огромное прослушивающее устройство из советского прошлого, которым пользуется Полоний, придумал Женя. Там сформулированы серьезные вещи и, в частности, что такое страна-тюрьма, а выход один — смирительная рубашка и камера.
«Калигула», «Гамлет» — вот на таком великом материале работает Миронов. В «Гамлете» он один играет все роли и играет потрясающе. Он же очень молодо выглядит, когда играет Гамлета, и стар — когда Полония. Он невероятно трагичен, когда играет Офелию; он страшен, когда играет свою маму — Гертруду. Это спектакль огромного гражданского мужества и актерского риска. Миронов не только блестящий актер, но еще и умный организатор. И выбор материала, и решение спектакля говорят сами за себя. И Женя достаточно уверенно ведет свой театр, он понимает вектор и не суетится. У него еще впереди, по-моему, «Тартюф», и Люк Бонди, и Боб Уилсон, и Богомолов. И молодые никому неизвестные таланты рядом с именами Лепажа, Някрошюса, Могучего, Серебренникова... Евгений Миронов в сцене из спектакля «Гамлет. Коллаж» Евгений Миронов в сцене из спектакля «Гамлет. Коллаж» Фото: Владимир Песня / РИА Новости 1/2
Как вам кажется, нужно ли художнику быть в диалоге с властью? И можно ли сейчас его считать свободным?
Нет, художник у нас несвободен. Либо врать, холуйствовать, либо, как это было в приснопамятные годы, — метафоры, подполье, партизанщина. Я знаю многих оппозиционных режиссеров, людей огромного гражданского мужества — Гета Яновская и Кама Гинкас, например. И я не знаю, сколько лет не было ремонта в моем дорогом ТЮЗе, где я работала. И не думаю, что им дают большие деньги на театр. Но они никогда не споют хором с Дмитрием Киселевым о профнепригодности своих коллег, с которыми они расходятся во всем, и не пойдут на программу к Соловьеву, чтобы спеть одну песню с Прохановым.
А их спектакли, учеников Товстоногова, — это та самая великая традиция русского театра, замешанная на глубоком осмыслении жизни человеческой души, честный разговор со зрителем о самых сокровенных тайнах бытия. Лично я могу позволить себе говорить очень острые вещи. А главрежи не могут, они отвечают за наши зарплаты, за ремонты, и тем не менее им удается быть честными и не холуйствовать.
В феврале в ИТАР-ТАСС вышло интервью с министром культуры Владимиром Мединским. Он там говорит следующую фразу: «Отрадно, что спустя столетие художники и музыканты, писатели и историки, творческая элита общества занимают активную общественную позицию. Именно благодаря этому фактору, а также конструктивному диалогу с государственной властью 2014 год объявлен президентом годом культуры в России».
Не буду комментировать. Не хочу комментировать. Потому что кому-нибудь могу нанести вред.
Возвращаясь к разговору о свободе, по крайней мере, о свободе на сцене — хотелось бы вспомнить Серебренникова. И в «придумках» его, и в работе с актерами эта свобода очень чувствуется. Вы играли в его фильме и спектакле — были ли у него какие-то идеи, предложения, которые вы, допустим, не могли принять?
Как это не принять? Он никогда не пойдет на эксперименты, которые не будут для него важны, и никогда не пойдет против своей совести (это к Д. Киселеву и Боре Любимову). Умный режиссер, который ищет новые ходы, иногда даже себе во вред, но не идет по проторенным путям, — вот это мне дорого в нем. Он удивляет всегда. И мировоззренчески мы с ним совпадаем. Я читаю в его спектаклях все, что есть в тексте, чего нет в тексте, что за текстом. Любое его послание доходит до меня и обогащает. Если у него будет неудача, я пойму корень его заблуждения, но и вектор тоже пойму.
Не могу сказать, что мне в его «Фигаро» было легко работать, — нет. Мне не нравилась роль, но мне очень хотелось работать с такими партнерами, с таким режиссером. Я сумела ее сыграть только через пять лет. Ничего сначала не получалось, я никак не могла полюбить эту роль, она меня раздражала, а потом случилось. Время...
Серебренников и Могучий, кстати, очень разные. Но ведь все же разные — это и есть наша театральная культура. Галина Борисовна любит психологический театр, серьезно им занимается. Иногда она может так подсказать, что слезы прольются и у зрителя, и у меня; она еще и педагог прекрасный. Она может меня подвести к чувству, и сколько раз бывало, что она направляла меня к мощному проживанию. У нее это называется играть «на разрыв аорты». И мне очень нравится, что меня в «Современнике» воспитали играть на «разрыв аорты», хотя не часто это получается. Я знаю актеров, которые прожили замечательную жизнь, все в наградах, но ни разу в жизни не играли на «разрыв аорты», хотя любимы публикой и все в орденах. Лия Ахеджакова и Авангард Леонтьев в спектакле «Фигаро. События одного дня» Лия Ахеджакова и Авангард Леонтьев в спектакле «Фигаро. События одного дня» Фото: Павел Смертин / «Коммерсантъ» 1/2
Получается, что вам везло и судьба сводила вас в профессии с людьми, близкими вам по взглядам. А бывало иначе?
Да, Виктюк абсолютно по духу мне не близок. Мы расстались с ним не друзьями, но я не знаю, кто еще столько для меня сделал. Он поставил четыре больших, прекрасных спектакля, где у меня были любимые роли. И он был в самой лучшей своей поре, и я. Я должна сказать спасибо Виктюку за то, что он помог мне стать актрисой.
Сейчас что-то поменялось. И в моей жизни, и в моей театральной судьбе, и в стране, и в театре. Я чувствую, что нужно играть «Circo Аmbulante», хотя с него иногда уходят зрители, которые не туда попали. Но тем не менее этот спектакль обрел своих поклонников — они поняли, на что идут, и готовы разматывать сложную ткань спектакля, считывать послание автора.
Уходят, потому что спектакль сложный. Кажется, посыл очевиден, но историю надо раскручивать.
Этот спектакль для думающих людей, неравнодушных, «кому не все равно». Этот посыл есть у канала «Дождь». Незамысловатый посыл, но очень верный. Видимо, тех, кто перекрыл кислород «Дождю», это очень раздражает — инакомыслие и правдивая информация. Они готовы внимать Кургиняну, Жириновскому, Мамонтову... Да сколько их еще — певцов дезинформации! Воспользовались случаем. Разговор о блокаде Ленинграда давным-давно начал Виктор Петрович Астафьев — почему на голод обрекли город? Гитлер не собирался его завоевывать, это знают историки — есть документы, исследования. Почему не обсуждать, а отлучать? И надо внимательно читать Гранина — вот она совесть Ленинграда.
Кто оказал сильное влияние на формирование ваших взглядов? Родители, друзья?
Не знаю. Наверное, когда в Москве люди вышли на Красную площадь за нашу и вашу свободу — оттуда все началось. Как мы насаждали себя, старшего брата, нашими танками — и как далеко они от нас убежали, как только появилась возможность. Драпанули все. Как сейчас Майдан от нас хочет отвязаться, и не дай бог опять мы наступим на эти грабли. Хотя и нет более близких людей, чем Украина и Россия, но они нас боятся. Они помнят Голодомор и сталинские лагеря. И самое главное, я прочла одну фразу у Довлатова: Сталин — да, сволочь была страшная, а кто написал четыре миллиона доносов? Вот это меня больше всего волнует. Кто эти люди, которые пытают в СИЗО? Кто эти снайперы, которые целят в глаз и в сердце? И кто голосовал за «золотые унитазы», за воров и жуликов? И за кого они опять проголосуют? Актриса Лия Ахеджакова у Хамовнического районного суда, где проходило оглашение приговора Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву Актриса Лия Ахеджакова у Хамовнического районного суда, где проходило оглашение приговора Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву Фото: Алексей Куденко / РИА Новости
На фоне волны протестов, которая поднялась в России, у вас было ощущение, что может что-то измениться в стране? Впрочем, последовавшие за этим законы свидетельствуют об обратном.
Что-то должно случиться, чтобы люди очнулись. Есть у людей страх, что их посадят, арестуют, ребенка заберут и что-нибудь с ним сделают, что они не выплатят ипотеку. Мы стремительно скатываемся в прошлое. И сейчас, когда есть опыт Майдана, власть, конечно, напугана. Она будет дальше закручивать гайки. И после приговора ребятам с Болотной опять поселится страх насилия, наказания, тюрьмы, психушки...
После своего освобождения в одном из интервью Михаил Ходорковский сказал, что за годы его тюрьмы некоторые люди изменили к нему свое отношение. И что для него критически важно, как к нему относится Лия Ахеджакова. У вас как-то менялось к нему отношение?
Нет, не менялось. Я его никогда не знала, не была знакома ни с ним, ни с его семьей. Узнала потом, когда он уже «хорошо» и долго сидел. Я попала в лицей «Кораллово» и познакомилась с совершенно чудными людьми и педагогами, с его папой и мамой. Когда был второй суд, я пошла. Хамовнический суд. Прокурор Лахтин. Лжесвидетели. Ложь. Очевидная ложь. За решеткой два сильных, умных, красивых человека. За решеткой два лидера, не сломленных тюрьмой. Два интеллектуала, разговаривающих на прекрасном русском языке, свободно владеющих словом, проблемой, с прекрасной памятью, умеющих доказывать неопровержимое. Я выбираю тех, кто за решеткой. То же самое могу сказать после посещения суда над «болотниками» — за решеткой умные, достойные, несломленные люди, настоящие интеллигенты. Чего не могу сказать о тех, кто обвинял, не слушая никаких доказательств защиты. Очень глупо выглядят «потерпевшие». Позор. А «дума» борется с курением. И победит.
Беседовала Татьяна Ершова
Eugenia
администратор
Сообщение: 1190
Зарегистрирован: 12.10.13
Откуда: USA, Boston
Репутация:
2
Отправлено: 03.03.14 23:58. Заголовок: Olga пишет: Что-то у..
Актриса Юлия Рутберг: «Ульянов превратил нас в беговых лошадок»
ВИКТОР БОРЗЕНКО
Ведущая актриса Театра Вахтангова Юлия РУТБЕРГ этой весной готовится сразу к двум премьерам. В интервью «Новым Известиям» и журналу «Театрал» актриса рассказала о том, как она «заболела» театром и какую роль в ее актерской судьбе сыграл Михаил Ульянов.
– Юлия, весной в Театре Вахтангова вы сыграете сразу в двух новых спектаклях, но, насколько я знаю, до премьеры о своей работе предпочитаете молчать…
– Совершенно верно. В этом смысле я суеверна.
– Тогда, если не возражаете, поговорим о вахтанговцах…
– Об этом – с удовольствием.
– Вопрос, может, отчасти наивен, но когда я готовился к нашей встрече, нигде так и не нашел ответа: с чего в вашей жизни начался Театр Вахтангова?
– Поскольку я с детства была окружена театральными людьми самых разных жанров, то, естественно, немало бывала в театрах. Где-то в 12 лет я осознанно приняла решение, что стану артисткой. Куда буду поступать – не знала, но о существовании главных театральных школ слышала. В 9-м классе случайно я оказалась на дипломном спектакле в Щукинском училище и, что называется, мгновенно подхватила инфекцию. Я поняла, что переступила порог дома, где мне очень хорошо. Как у Пушкина, «эта минута решила его участь». Так вот та минута решила мою участь. Только Щукинское!
– Но при этом, насколько я знаю, первые два курса вы учились в ГИТИСе…
– Да, потому что в Щукинское училище меня приняли только с третьего раза, благодаря Владимиру Георгиевичу Шлезингеру, Юрию Васильевичу Катину-Ярцеву и художественному руководителю курса Алле Александровне Казанской. Брешь была пробита, и первый шаг на пути к Театру Вахтангова был сделан.
– Надо понимать, что дальше все пошло своим ходом, и Театр Вахтангова уже маячил на горизонте…
– По окончании училища нас, семерых выпускников, действительно пригласили в вахтанговскую труппу. Михаил Александрович только стал худруком театра и делал ставку на первоклассную режиссуру: Стуруа, Шапиро, Фоменко, Виктюк, на молодежь театра и новичков. Ульянов превратил нас – Симонова, Суханова, Маковецкого, Аронову, Дубровскую, Сотникову, Есипенко – в беговых лошадок. Мы играли бесконечно и росли ролями.
– Кстати, об этом росте я и хотел сказать: первой вашей работой на вахтанговской сцене стала Зоя Денисовна в «Зойкиной квартире». Планка довольно высокая, ведь фактически после училища вы дебютировали в главной роли…
– Вы правы, спектакль Гария Марковича Черняховского по пьесе Михаила Булгакова. Неплохое начало, если учесть, что первой исполнительницей этой роли в Вахтанговском театре была Цецилия Львовна Мансурова. Было много проблем. Не знала, куда девать руки! Не владела голосом! Огромная сцена! Страх. И вскоре после премьеры Михаил Александрович пришел ко мне в гримерку и сказал: «Если еще три раза так сыграешь – сниму с роли». Но все же Ульянов при своей строгости был человеком необыкновенно добрым. Он был, прежде всего, артистом и умел давать шанс. И, наверное, поэтому спектакль вскоре превратился в театральное событие Москвы. Это был взлет нашего поколения.Не могу забыть и еще одну историю, случившуюся в первые годы моей работы. У нас был французский водевиль «Два часа в Париже», который худсовет несколько раз отклонял. И когда после очередного обсуждения постановка была признана неудачной, режиссер Гарий Черняховский произвел довольно смелую замену, назначив Лену Иванову и меня на роли, которые прежде играли две взрослые актрисы. Кроме того, он в корне изменил и стилистику всего спектакля. Премьера того водевиля запомнилась на всю жизнь. Мы играли его в 12 часов дня, и со мной творилась агония. С самого первого выхода, когда пошли аплодисменты, я летала по сцене, вплоть до того, что, у меня стали отрываться пуговицы, но я не обращала на это внимание и, как доиграла спектакль, – не помню. Думала, что это – крах. А потом ко мне в гримерку, постучавшись, вошел Юрий Васильевич Яковлев, который первым делом сказал: «Мадемуазель, позвольте поцеловать вам руку». Я сейчас вспоминаю об этом, и у меня слезы. Помню, что смотрела на него совершенно щенячьими глазами. Еще бы – Яковлев! Гений! Дома у меня стоит несколько предметов, которые имеют отношение к театральным премиям, но жест Юрия Васильевича стал важнейшим подарком – своего рода орденом за первую победу в профессии.
– Интересно, что из всех вахтанговцев после Михаила Ульянова вы выделили именно Юрия Яковлева… – Божественный артист… Человек абсолютно вахтанговской породы – здесь и магия голоса, и великолепное чувство юмора, и космическая одаренность. Он мог играть всё: от настоящей трагедии до легчайшей комедии-шампанского. А его присутствие на сборе труппы вселяло уверенность, что в театре – все хорошо. Вот уж действительно человек-легенда! Точно так же, кстати, не поддается описанию и талант Галины Львовны Коноваловой. Недавно она оказалась в больнице, но, переборов недуг, вернулась на сцену. И когда нам сообщили, что сегодня вечером Галина Львовна будет играть в спектакле «Пристань», весь театр сбежался смотреть на это чудо, поскольку такого просто не бывает! Ах, как все было замечательно! По окончании раздались такие аплодисменты, что не могу вам и передать. В такие минуты театр становится храмом. После спектакля один мой знакомый позвонил и спросил: «А вот эта маленькая прелестная бабушка… Почему ей все так хлопали?» Для кого-то это была «маленькая бабушка», а для меня в тот вечер это был самый огромный, самый талантливый человек в мире. Те двадцать минут, которые она была на сцене, на Земле не было ей равных. По силе, по духу, по таланту, по жизнелюбию, по опровержению всех законов природы. Она Агасфер и доказала, что это не только литературное слово.
– Юлия, вот мы говорим о вахтанговцах. И раньше, насколько я знаю, слово «вахтанговец» вбирало в себя не только принадлежность к конкретной труппе. Это была совершенно особая марка: и праздничное мироощущение, и то, как человек ведет себя на стороне. А сейчас это слово имеет такой же вес?
– Сейчас, кончено, все по-другому, но основы те же: элегантность, юмор, самоирония, ум, а если говорить о репертуаре, то это прежде всего классика. Никогда Театр Вахтангова не превращался в театр кулака, он был и остается театром мысли. Плюс его неизменные составляющие: музыкальность, пластичность, шарм. Театр Вахтангова всегда был закрытым монастырем. Здесь чего только ни происходило, но посторонним никогда об этом не сообщалось. Выносить сор из избы, как в прежние времена, так и сейчас, считается неприличным. Старшие вахтанговцы судили нас по гамбургскому счету. Мы были их сменой. Ты мог плохо сыграть роль, тебя действительно могли «окатить ледяной водой», но всегда после премьеры на гримировальном столе обязательно лежал подарок.
– Прямо политика кнута и пряника…
– Но ты при этом чувствуешь себя в семье.
– Впрочем, вы говорите о своем опыте. А сейчас в театр пришло много выпускников: среди них эта культура сохраняется?
– У них еще все впереди. В труппу действительно пришли много новых артистов, и есть одаренные ребята, за которыми мне лично интересно следить. Как сложится их судьба? Станут ли они сотворцами своей судьбы? Многое зависит от них. Те, кто попадают в наш спектакль «Медея», иногда говорят, что для них эта настоящая Спарта.
Eugenia
администратор
Сообщение: 1227
Зарегистрирован: 12.10.13
Откуда: USA, Boston
Репутация:
2
Отправлено: 07.03.14 01:57. Заголовок: Юбилей у Ларисы Лужи..
Юбилей у Ларисы Лужиной: «Не смешите - какой роман с Высоцким?»
Леонид Павлючик ("Труд") Народная артистка России Лариса Лужина отмечает юбилей
Ей 75 — Лужина не скрывает свой возраст. Но поверить в эту серьезную цифру невозможно. Активная, легкая на подъем, буквально брызжущая энергией, Лариса Анатольевна наотрез отказалась от юбилейных чествований. Более того, решила в этот день спрятаться от общественности. Почему такая закрытость?
— В последние годы я дни рождения не справляю. Когда мне исполнилось 65 лет, дала согласие на вечер в Доме кино. На 70-летие от этой чести отказалась: просто накрыла стол в своем доме. И ко мне целый день шли близкие люди. Последним, около полуночи, прямо из аэропорта приехал Сергей Никоненко. Он вернулся из Египта, привез мне в подарок статуэтку кота — я много лет котов собираю, ими уже заставлена вся квартира. У Сережи уникальная память: он помнит людей, ситуации, которые я давно забыла. Сидели, вспоминали наш курс, на котором учились Николай Губенко, Жанна Болотова, Женя Жариков, Галя Польских, Жанна Прохоренко, Жора Склянский:
К сожалению, не все дожили до нынешних дней, это грустно осознавать, может, еще и поэтому я перестала отмечать свои дни рождения. Взяла за привычку улетать куда-нибудь на это время. Свой 71-й день рождения встретила в Париже, отвечала на поздравительные звонки в соборе Парижской Богоматери, пока не сдох телефон. Потом села в кафе, заказала вино, луковый суп, и мне, представьте, было хорошо. На следующий год мы с внуком улетели в Венецию, гуляли по городу, катались на гондоле. Один из дней рождения я встретила в гастрольном туре на Урале, зрители вынесли мне торт на сцену, это было очень трогательно. А в этот раз вместе с коллегой и подругой Светой Светличной улетаем в Японию. Это подарок от благотворительного фонда Евгения Миронова. Сижу вот, собираю чемодан...
— Как кажется с высоты прожитых лет, ваша творческая судьба сложилась удачно?
— Не хочу и не могу жаловаться. Популярности, любви зрительской мне хватает. Я стала известной уже после первой своей большой роли. Имею в виду картину «На семи ветрах», где я сыграла практически саму себя — юную девушку, обожженную войной. Я ведь блокадное дитя, в Ленинграде погибли мои отец, старшая сестра, так что материал фильма мне близок. Съемки шли непросто, Станислав Ростоцкий одно время хотел даже заменить меня, но отстоял Сергей Герасимов, у которого я училась во ВГИКе. Пересняли несколько сцен, фильм в итоге получился замечательный, и меня вместе с мэтрами советского кино послали на Каннский фестиваль:
Впоследствии у меня были и другие интересные работы. На протяжении нескольких лет я снималась, например, в ГДР, где за участие в пятисерийном телефильме «Доктор Шлюттер» была даже удостоена Государственной премии, принимала ее из рук Вальтера Ульбрихта. Потом был еще ряд картин, в том числе и по русской классике, которые я играла на немецком языке. Мне предлагали там остаться, но интересных предложений хватало и в СССР. Летала из Восточного Берлина в Москву, оттуда на перекладных добиралась до подножия Эльбруса, где шла работа над фильмом «Вертикаль». В иные годы снималась параллельно в трех-четырех картинах, сегодня в моем послужном списке более 70 ролей. Но, положа руку на сердце, такого фильма, как «Летят журавли», в моей жизни все-таки не случилось.
— Фильм «Вертикаль», который вы упомянули, называют порой вашей визитной карточкой.
— Это смешно, какая визитная карточка. Это мужская картина, мужская история. Фильм приобрел особый статус благодаря участию Высоцкого. Директор Одесской студии не давал разрешения на его съемки, но Станислав Говорухин сумел настоять. И тогда ему сказали: «Ладно, пусть снимается, но никаких песен!» Однако в картину в итоге вошло пять знаменитых песен Высоцкого. Шестой, «Скалолазкой», пришлось пожертвовать, чтобы сохранить остальные.
— Вы чувствовали, что общаетесь с гением?
— Такого чувства ни у кого из нас не было. Хотя к тому времени Высоцкий уже написал свои знаменитые тексты, которые потом вошли в сборник «Нерв». Его песни неслись из окон каждого дома, но он свою славу как будто не замечал. Был прост в общении, шутил, делал девушкам комплименты. Съемки «Вертикали» шли пять месяцев. По вечерам мы собирались в баре горнолыжной базы, немного выпивали, я как-то приперла на горбу из ГДР ящик немецкого пива, но Володя тогда совсем не пил, все знали, что ему это нельзя категорически. Он все время что-то наигрывал на гитаре, без всяких просьб с нашей стороны пел свои песни. Некоторые из них рождались на наших глазах. Так что никакого ореола звездности вокруг него не было.
— Вы еще скажете, что и романа с Высоцким у вас не было, хотя именно вам он посвятил песню «Она была в Париже»...
— Ой, не смешите меня. Начнем с того, что Володя не был в меня влюблен. Я просто была единственной «выездной» в нашей съемочной группе. И Высоцкий положил мои рассказы о чужих городах и странах в основу своей шуточной песни. Когда я услышала ее в первый раз, то даже обиделась. В песне был нарисован образ этакого легкомысленного существа, беззаботно порхающего по жизни. Если бы Володя был в меня влюб-лен, то посвятил бы мне песню «Дом хрустальный на горе» или что-то в этом роде. Да и я была к нему равнодушна. Во-первых, у меня был муж — оператор Алексей Чердынин, который, кстати, дружил с Высоцким. Вдобавок я как человек влюбчивый была в то время очарована актером и моим партнером по «Вертикали» Сашей Фадеевым. Так что Высоцкий не был героем моего романа, мы с ним просто дружили. А когда я развелась с Чердыниным, то и наша дружба с Володей сошла на нет.
— Чердынин был вашим первым, но не последним мужем. Скажите, каково это — быть замужем четыре раза?
— Не знаю, так вышло. Но лучше все-таки выйти замуж один раз и на всю жизнь, как это получилось у Светы Немоляевой и Саши Лазарева. Это была идеальная пара, от них глаз нельзя было отор-вать. Может, им помогло то, что они работали в одном театре, не расставались надолго друг с другом. А у меня так не получалось. Я уехала в ГДР, Алексей остался в Москве, это не укрепляло наши чувства. Он был красивый парень, девушки на него так и вешались, и он на них тоже обращал внимание. Мы страшно ревновали друг друга, а когда дело дошло с его стороны до рукоприкладства, то я просто предложила разойтись. Я оставляла своих мужчин, один раз бросили меня — и это было, не скрою, больнее. Но сегодня все отболело. Никто из мужей не оставил во мне глубокого переживания, я о них вспоминаю спокойно. Значит, не случилось у меня большой, настоящей любви — такой, чтобы на разрыв аорты. А в результате я одна уже 12 лет. Но мне сейчас никто не нужен. У меня сын, три внука, есть кому подарить свою любовь.
— Как вам живется сегодня?
— Это зависит от наличия или отсутствия работы. Несколько лет назад мы с Сергеем Никоненко закончили съемки в телефильме «Любовь как любовь», который состоял из 320 серий. Снимались полтора года по 12-17 часов каждый день. Это был тяжелый опыт, но и по-своему радостный. Сегодня я работаю в трех антрепризах, играю спектакль в Театре киноактера, выступаю в концертах, но очень хочется сниматься в кино. Это моя работа, моя жизнь, моя судьба.
Eugenia
администратор
Сообщение: 1272
Зарегистрирован: 12.10.13
Откуда: USA, Boston
Репутация:
2
Замечательный "Дифирамб" с замечательным Александром Миттой:
К. ЛАРИНА – 13 часов 15 минут, начинаем нашу передачу. Здравствуйте. Еще раз здороваюсь я – ведущая программы Ксения Ларина. Сегодня в гостях у нас замечательный режиссер, классик (не побоюсь этого слова) отечественной кинематографии – Александр Наумович Митта. Здравствуйте, Александр Наумович.
А. МИТТА – Здравствуйте.
К. ЛАРИНА – В последний раз, когда мы встречались, мы говорили о картине, которую вы тогда снимали, она была в разгар работы. А сегодня мы уже, тьфу-тьфу-тьфу, можем говорить о грядущей премьере фильма "Шагал и Малевич".
А. МИТТА – Нет, просто "Шагал – Малевич".
К. ЛАРИНА – "Шагал – Малевич".
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Фильм, над которым в последнее время работал Александр Наумович Митта, вот сейчас он выйдет в прокат, совсем скоро, и вы сможете оценить эту работу. Ну, давайте прямо с этого и начнем.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Во-первых, а сколько вы снимали-то ее?
А. МИТТА – Ну, я снимал ее сколько положено. Готовил долго, а снимал два месяца с небольшим, потом монтировал все как бы по плану. У этой картины было поразительное везение – в том, что такая странная и, в общем, совсем не коммерческая идея получила финансирование, частное финансирование. То есть, например…
К. ЛАРИНА – То есть это не государственные деньги?
А. МИТТА – Нет. Ну, например, на 80-85% – это частные деньги, а примерно 15% – государственные деньги, вот. Их было получить труднее, но все равно как бы получили и рад. 3 апреля стартует картина. Ну, у нее будет, конечно, прокат, я думаю, небольшой. Он не может быть большим, потому что это культурный проект, это картина, которая в лучшем случае рассчитывает стать культурным событием. Потому что, ну, как бы сказать? Вот хоккеисты у нас уже стали национальными героями, а художники – еще нет. А вот прошла олимпиада, и оказалось, что всему миру Россию можно показать через Малевича, героя нашей картины. Там целый эпизод про то, как эстетика Малевича…
К. ЛАРИНА – Вы говорите про открытие олимпиады.
А. МИТТА – Про открытие, да.
К. ЛАРИНА – Вы знаете, я когда смотрела это открытие, я тоже вспомнила про вас.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Думаю, вот сейчас Митта смотрит, вот он сейчас думает: "Это моя победа".
А. МИТТА – Ну, этого мало. А на закрытии был Шагал, мир Шагала. Потому что весь мир воспринимает Россию глазами Шагала, сердцем Шагала, вкусом Шагала, невероятным талантом Марка Шагала. Он – русский художник для всего мира. К сожалению, в России в этом смысле отстает от Малевича, великого художника, который практически означал, ну, новую эру в развитии искусства. Первый художник, который сделал, так сказать, абстрактное искусство, дал слово абстрактному искусству и создал первую систему абстрактного искусства, супрематизм. Это известно всему миру. Тысячи художников развивают его идею. В России он как анекдотическая фигура: "Ха-ха-ха!"
К. ЛАРИНА – "Черный квадрат".
А. МИТТА – "Черный квадрат"? Мой трехлетний сын рисует лучше". Понимаете? А то, что идея концептуального искусства, она рождена была в голове Шагала и Малевича и сегодня распространяется по миру как одна из основных стилеобразующих идей искусства XX века и XXI века… И когда говоришь кому-нибудь: "Что вы снимаете?" – "А мы про художников. Про Шагала". – "Да, как интересно". – "Ну и про Малевича". – "Да?!" Вот это удивительное, так сказать, любопытство всего мира к нашим гениям и нашему равнодушию к ним – мне хотелось хотя бы прорвать, разорвать этот занавес между людьми и национальными героями, настоящими героями русского народа.
К. ЛАРИНА – А чем вы объясняете такое достаточно равнодушное отношение к таким героям?
А. МИТТА – А кто это сказал: "Мы ленивы и нелюбопытны"? Это, к сожалению…
К. ЛАРИНА – Ну, это одна сторона, да. Есть, наверное, что-то еще.
А. МИТТА – Нет, я не вижу никого, кто бы мешал этому. Просто наша лень, наше нелюбопытство. И если я смогу хоть немножечко, так сказать, приблизить людей (особенно молодежь мне хочется), чтобы они как бы почувствовали, что это их национальная гордость, это человек, который заставляет, помогает русскому народу гордиться собой… И там, в этой картине, большая часть этого фильма, она посвящена взаимоотношению Шагала и Малевича и молодежи. Вот это то, что делает их по-настоящему интересными. Я надеюсь, на настоящее…
К. ЛАРИНА – Кто композитор у вас? Не на мобильном телефоне.
А. МИТТА – Отключил. Композитор – Айги Алексей. Прекрасный композитор! Знаете, мне всю жизнь везло с композиторами. У меня пять картин с Альфредом Шнитке, картина с Вениамином Баснером.
К. ЛАРИНА – Чайковский еще. Борис Чайковский.
А. МИТТА – Картина с Борей Чайковским. Это были невероятные совершенно! И Десятников делал последнюю работу (это при советской власти) "Затерянный в Сибири". И сейчас оказаться в контакте с Айги – это было снова счастье.
Вообще, вы знаете, чем российский кинематограф богат – это талантами. Вот на уровне производства. Вот такую команду, которую мне сейчас собрала… Я работал с компанией "Мармот", ее руководитель Валера Тодоровский, и там, естественно, интеллигентные и серьезные люди. Ну, просто все высшего класса! Я думал: "Господи, если бы в старое время у меня были такие люди в работе, я бы вдвое больше картин снял, наверное". Все профессионалы, все хваткие и четко понимают, что такое время, взаимодействие. Ну, все они. Начну перечислять – не остановлюсь.
К. ЛАРИНА – А художники? У вас же все-таки два художника, и должен был художник у картины этой не хуже Шагала и Малевича.
А. МИТТА – Хороший. Я вам скажу. Вы знаете, все-таки у нас было денег, так сказать, не так мало, как у дебютантов, но все-таки маловато, вот. И для того чтобы сделать, весь город закрыть картинами Шагала…
К. ЛАРИНА – Вы где снимали? В Витебске?
А. МИТТА – В Витебске, да. Вот идея была – показать, как скучный город превращается в город-праздник, город Шагала. Для этого надо было много картин просто написать. А потом – как этот город Шагала превращается в город Малевича. И никаких денег бы не хватило, если бы за каждую картину брали какие-то деньги.
Просто витебские художники под руководством Эдика Галкина (это наш художник, Эдуард Галкин), они нарисовали несчетное количество картин Шагала, а потом несчетное количество картин Малевича. При том, что по договору с компанией, которая развивает Шагала (наследники Шагала), мы за каждую картину Шагала должны были очень большие деньги платить. Не хочу я такие суммы…
Поэтому 12 картин у нас были разрешенные, а потом мы как бы рисовали картины по мотивам Шагала, по мотивам эскизов. Ну, как? Эскиз маленький Шагала, ну, размером в ладонь, а Галкин рисует по ней, так сказать, картину величиной в четыре этажа и закрывает город. И вот по всем таким маленьким эскизам, которые мы могли бы, так сказать, ну, как бы не платить, потому что денег тогда на это не было, мы все-таки закрыли весь город. И это получилось.
И вот эта идея – как художник преобразует нашу жизнь, как важен нам художник, как он украшает нашу жизнь, как он иллюминирует идеи жизни – по-моему, это серьезная часть нашей жизни.
К. ЛАРИНА – Ну, понимаете, к вопросу о ценности личности, в данном случае о ценности художников такого масштаба, как Малевич и Шагал. У нас вообще очень сложные отношения (традиционно, наверное) нашего общества с современным искусством, поскольку вы это помните, как никто, начиная с 60-х годов, когда хрущевская знаменитая история была в Манеже. Ну и сегодня мы тоже это видим – отношение к современному искусству, мягко говоря, настороженное. А, бывает, и просто погромы настоящие устраивают выставок, которые так или иначе говорят о каких-то вещах актуальных. Чем вы это объясняете? Неужели только ленью и нелюбопытством? Наверное, чем-то еще.
А. МИТТА – Нет. Вы знаете, во-первых, все-таки искусство держится на конкретных коллекционерах. Кто оставил Россию в ощущении, что это культурная страна? Третьяков, который сделал Третьяковскую галерею, Щукин, Мамонтов. Ну, кто там? Там еще, так сказать, три-четыре коллекционера, которые ездили в Париж, отбирали там у этих художников за три копейки картины, когда они были никем еще не признаны, только их вкус позволял им собирать эти картины. И в России оказались прекрасные коллекции современного искусства.
Сейчас новое поколение богатых людей, у них другие заботы есть. Все-таки все эти богачи, они были не первого поколения, а второго или третьего, у них была возможность вырасти культурными людьми и таким образом проявить…
К. ЛАРИНА – То есть вкус воспитывается именно коллекционерами, прежде всего?
А. МИТТА – Я думаю…
К. ЛАРИНА – Людьми, которые могут предвосхитить, видеть вперед – что именно этот художник зазвучит через какое-то время.
А. МИТТА – Ну, вы знаете, не так просто, потому что в России сейчас директора музеев всех – и Эрмитажа, и Пушкинского музея, и Русского – это все культурные люди. Есть большая, как бы сказать, элита искусствоведов, которые очень хорошо понимают ценность каждого. Таким людям, которые не стоят своего места, очень трудно попасть туда или удержаться. Это очень культурные люди. Не хочу называть фамилии, это не мое дело.
К. ЛАРИНА – Ну а массовая аудитория, она насколько открытая?
А. МИТТА – А массовая аудитория никогда не была большим потребителем нового искусства. Она является потребителем итогов. Вот у Малевича весь мир оказался потребителем его искусства. Почему? Потому что он сверг с пьедестала греческие все эти капители, каннелюры и сказал: "Главное сегодня – это архитектоны", – то есть как здание само выстраивается.
Немцы со своим продуктивным мышлением, они из этого сделали конструктивизм. А Малевич говорил: "Нет, ребята, у меня никаких таких нет идей за пределами искусства". И оказалось, что идеи искусства Малевича в основе всей современной архитектуры. И каждый архитектор современный – для него Малевич, как святой.
А дизайн – то же самое. Простые, ясные цвета, четкие. Они не расцвеченные какими-то полутонами, а просто жесткие, нормальные. Они стали основой сперва фарфора, а потом вошли в дизайн. Поэтому в дизайне, в архитектуре и в живописи Малевич просто значит очень много в развитии.
Не для того чтобы ему следовать (его можно и покритиковать), просто надо знать об этом. И, честно говоря, имеем основания этим гордиться, потому что это тоже наши национальные герои, и у них была серьезная трагическая жизнь. И там были поразительные люди.
Вы знаете, вот когда разбирался в эпохе, я обнаружил женщин, которых называют "амазонки авангарда". Вы знаете, это пять прекрасных, молодых, красивых, талантливых, нормальных, влюбленных в классных мужиков, замужем за поэтами и художниками – это Ольга Розанова, Варвара Степанова, Любовь Попова, Людмила Экстер, Надежда Удальцова. Весь мир об этом знает, американцы сделали выставку "Амазонки авангарда" в Москве.
К. ЛАРИНА – У нас тоже была выставка. Это американцы делали?
А. МИТТА – Это американцы сделали. А мы еще только-только собираем.
К. ЛАРИНА – Ну, их же всех разогнали, там почти все уехали же из них.
А. МИТТА – Нет-нет-нет, ничего подобного, они нормально… Вот мы мало об этом очень знаем.
К. ЛАРИНА – Нет, я имею в виду самих "амазонок". Сколько там вы назвали – они все остались в Союзе, да?
А. МИТТА – Они все здесь были. Там уехала, так сказать, Александра Экстер.
К. ЛАРИНА – Экстер, да.
А. МИТТА – Она уехала, она была из богатой семьи, и она хорошо работала. Но если учесть, что еще и кроме того были хорошие русские художники, то русские художники в начале XX века – это что-то, исключительное явление.
И вот я сижу, разминаю идею – можно ли из этого сделать хороший сценарий и фильм? Потому что, вы знаете, есть драматическая ситуация: когда вы делаете biopic (то есть такой, как бы сказать, биографический фильм), то вы должны придерживаться фактов. А факты никак не хотят уложиться в миф. А кино когда вы снимаете – вы должны сделать миф. Вы должны зрителя заволновать, напрячь, чтобы он волновался – и по классической древнегреческой схеме к концу был накануне катарсиса, то есть очищения.
К. ЛАРИНА – То есть сочетания правды и вымысла – это как?
А. МИТТА – Это невероятно трудно, потому что преодолеть это очень трудно. И, как правило, biopic всегда такие культурные, но малоуспешные фильмы.
К. ЛАРИНА – Но сегодня очень популярен этот жанр.
А. МИТТА – Он очень…
К. ЛАРИНА – Посмотрите, в Голливуде сплошные biopic снимают.
А. МИТТА – Он востребован.
К. ЛАРИНА – Да.
А. МИТТА – Потому что кино становится все более и более документальным, оно требует документа. Поэтому вот разговор о национальных героях России – это серьезная работа и серьезное занятие. И не только спортсмены, и не только военные, генералы и маршалы, но и художники входят…
К. ЛАРИНА – Ну, подождите. Вот эту тему вы затронули. Здесь же все равно выдумывать-то надо что-то.
А. МИТТА – Вот сижу, выдумываю.
К. ЛАРИНА – Надо же остроту сюжета-то выдумывать.
А. МИТТА – Когда есть пять женщин – значит, есть пять романов, и у них есть трагические смерти. И, кроме того, просто когда пять красивых женщин – это само по себе так светло и так радостно, что думать об этом до вечера приятно.
К. ЛАРИНА – Ну, подождите. Вот у Шагала и у Малевича, у них же всех (или, может быть, я ошибаюсь, вы знаете про это больше) есть же наследники, есть родственники. Мы знаем, как у нас бывает: снимешь фильм про кого-нибудь – а тебе в ответку судебный иск.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – "А все не так было. А все неправда было".
А. МИТТА – Вы знаете, с Фондом Шагала мы согласовывали каждый шаг буквально просто. Они читали сценарий, они одобряли сценарий, они определили, какие картины, так сказать, можно показывать, а какие нет, и как можно, и как нет. Мы нашли способ обойти это. То есть стали делать картины по мотивам Шагала на основании его эскизов. Но утвердили эту идею – то же самое.
А с Малевичем проще. За счет того, что мы раздолбаи, у нас нет убедительного Фонда Малевича. У нас есть люди, воодушевленные идеей сохранения памяти Малевича в Немчиновке, где он прожил последние годы и умер, и похоронен. Там эти очень такие чистые люди, которые хотят вернуть Малевича России, есть, но у них особых прав нет. Я с ними согласовываю, но я так понимаю, что они довольны – ну и слава богу.
К. ЛАРИНА – Александр Митта в нашей студии. Мы сейчас сделаем перерыв на новости, потом возвращаемся в программу.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня в нашей студии режиссер Александр Наумович Митта. Мы говорим о новой работе режиссера – фильм "Шагал – Малевич", который с 3 апреля будет в прокате, в России, в Москве вы можете эту картину посмотреть.
Мы говорим про художников, мы говорим про ген творчества, про эту высокую болезнь, как называл ее Пастернак, но забываем о том, что время действия картины – это 1919 год.
А. МИТТА – Да, 1918-1919-й.
К. ЛАРИНА – Это же эпоха-то не слишком веселая в истории нашей страны.
А. МИТТА – Нет, драматичная.
К. ЛАРИНА – Как это сочетается в вашем фильме?
А. МИТТА – Ну, там стреляют, там вокруг убивают. И один из персонажей картины (который, кстати, играет большую роль для того, чтобы зрительский потенциал, так сказать, вырастал) комиссар Наум, влюбленный в жену Шагала Беллу, про которую было точно по документам известно, что это была такая нежная пара, и ни о какой измене там и речи быть не могло совершенно, даже в доли. И он – такой безумный влюбленный, который понимает, что он может ее получить, только если он расстреляет Шагала. И пытается этого добиться, она может его защитить. И на эту роль очень хорошая молодая актриса дебютировала – Кристина Шнайдерман.
И вообще там полкартины дебютанты, потому что очень большая тема, которая связывает Шагала и Малевича с молодежью – это как они относились к молодежи. То есть Шагал пестовал этих людей, ребят, он выращивал в них, так сказать, оригинальных художников, помогал избавиться от комплексов, решать проблемы.
А Малевич просто собирал армию, с которой он собирался завоевать весь мир: "Верь в меня, следуй за мной – и все будет в порядке". Эти ребята, к сожалению, уходят к Малевичу, и происходят там разные перевороты.
То есть мы хотели сделать картину интересной для молодежи – тем, что показывали этих художников, как они связаны.
К. ЛАРИНА – Но время все равно присутствует? Эпоха присутствует?
А. МИТТА – Да, конечно.
К. ЛАРИНА – И ваш взгляд на это время, он изменился со времен фильма "Гори, гори, моя звезда"?
А. МИТТА – О! Вы попали в хорошее место. Когда я 45 лет назад снимал фильм "Гори, гори, моя звезда", в это время Шагала… Нельзя было даже имя его упоминать, потому что он нарисовал картину, где Ленин стоял на одной руке вверх ногами и держал в руке знамя революционное, а вокруг толпы бушевали. Он был запрещенный. Поэтому как бы был образ Шагала, там его играл Олег Ефремов…
К. ЛАРИНА – Немой художник.
А. МИТТА – Такой молчаливый, так сказать, художник. Сделали его на всякий случай молчаливым. Его трагическая история. Но я всегда мечтал, когда наконец можно будет снять фильм про Шагала. Пока он был, это было сложно. А через 45 лет такая возможность оказалась. Это чудо, вы знаете, просто. Мне удалось получить финансирование на эту картину, и она так пролетела. Честно, очень хорошо была профинансирована картина, вот.
И хорошие артисты. Леня Бичевин играет Шагала, Толя Белый, Анатолий Белый играет Малевича. И молодой парень, молодой актер Семен Шкаликов – просто класс! – играет…
К. ЛАРИНА – Правда. Это актер театра "Ленком" и сын гениальнейшего Сережи Шкаликова.
А. МИТТА – К сожалению, рано ушел.
К. ЛАРИНА – Замечательного актера, который рано очень ушел из жизни.
А. МИТТА – Да, да.
К. ЛАРИНА – Маша Слоним, мама Семы Шкаликова, наверняка нас сейчас слушает, поэтому ей будет приятно, что вы о нем сейчас сказали.
А. МИТТА – Ну, я думаю, всем остальным будет очень приятно увидеть эту пару, драматическую очень пару – Семен Шкаликов и Кристина Шнайдерман – которые в конце превращают картину в мелодраму.
Вы знаете, когда вот работаешь с таким жанром как biopic, ты должен крутиться в разных жанрах: чтобы у тебя была и комедия, и драма, и фэнтези должно быть, потому что фантазия этих художников, она должна на экране присутствовать. Но все равно к концу внимание зрителей надо напрягать, чтобы они волновались, некоторые даже плачут у нас, чувствительные девушки – и тогда мелодрама вступает в свою силу. И вот тут Кристина Шнайдерман и Семен Шкаликов, они, по-моему, классно разыгрывают это и выводят картину в финал. Так что все там, вроде как концы с концами сходятся.
К. ЛАРИНА – Вот почему я "Гори, гори, моя звезда" вспомнила. Не только потому, что время похожее – там время гражданской войны, здесь у вас тоже 1919 год.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Но и там тоже разговор в этом страшном, странном взаимоотношении, нюансах, взаимоотношении искусства и политики, искусства и времени. Вот эта попытка оторваться от земли в буквальном смысле этого слова и проповедовать чистое искусство – она все-таки не получилась. Все равно у вас там финал открытый, но мы-то понимали, что его убивают.
А. МИТТА – А там убивают.
К. ЛАРИНА – Да, да, да.
А. МИТТА – Его убивает девочка, идет дальше. Но что говорить о том, что было 45 лет назад? Сегодня зритель ждет другого. Сегодня у нас на экраны выходит картина, а вокруг нее девять классных американских картин, каждая по 100 миллионов, и по 100 миллионов на раскрутку.
К. ЛАРИНА – Можем конкурировать?
А. МИТТА – Нет, не можем и не должны. Мы должны иметь свой сегмент, рассказывать о том, о чем никто другой, кроме нас, не расскажет – вот о наших героях национальных, о наших людях, которыми мы можем гордиться. Я думаю, всегда найдем людей, которые хотят посмотреть это. А потом зайдут в соседний зал и будут, так сказать, смотреть на восхитительные американские боевики. Я тоже их люблю, я тоже их смотрю.
К. ЛАРИНА – А сегодня, как вам кажется, востребована вот человеческая история, да, для сегодняшней публики? Ведь посмотрите, в кино-то у нас в основном-то ходят подростки. Залы-то кто у нас заполняет?
А. МИТТА – Нет, это неправда. Вы знаете, это неправда.
К. ЛАРИНА – Или уже взрослый человек тоже там появился?
А. МИТТА – Нет, если грамотно сделана кампания прокатная, то люди и 30, и 40 лет тоже идут в кино, много раз это было, если им что-то показать интересное. Просто надо понимать, что ресурс, так сказать, небольшой, время до тех пор, пока тебя рано или не поздно не своруют в Интернет, не посадят, ограничено. Но кто посмотрит – тот посмотрим. Ну, что делать? Это реальность, с ней мы живем. Счастье, что как вот для русской живописи были люди, которые могли вкладывать деньги в это искусство, не зарабатывая на нем немедленно никаких денег, так и все-таки в российском кино еще есть, так сказать, люди, которые готовы культурному проекту дать…
К. ЛАРИНА – Вот если бы вы были… Такую премьеру такого фильма, конечно, надо обставлять, не просто так показать. Это надо, чтобы человек входил в этот мир – мир этих художников. Вот как вы Витебск обустроили картинами Шагала и Малевича, так хорошо бы, чтобы у нас и премьера была так обставлена, чтобы мы чувствовали внутри этого мира.
А. МИТТА – Ой, много чего хорошего! Я себя чувствую хорошо тем, что эта картина закончена. И теперь она будет… Я думаю, у нее, может быть, скромный прокат, но она долго будет интересовать разных людей, ее долго можно будет посмотреть, нажав на кнопочку где-то в компьютере, не в таком красивом виде, как на экране. Потому что мы каждый кадр раскрашивали. Ну, я говорю "мы". Это был оператор Сергей Мачильский – это один из лучших российских операторов.
К. ЛАРИНА – Да.
А. МИТТА – И вот он просто каждый кадр как бы раскладывал, так сказать, по цветам Шагала, по колоритам Шагала, по атмосфере Шагала. И это то удовольствие, которое можно испытать только в кинозале. Ну, кто-то получит, а кто-то будет смотреть адаптированное изложение этой идеи.
Eugenia
администратор
Сообщение: 1273
Зарегистрирован: 12.10.13
Откуда: USA, Boston
Репутация:
2
Отправлено: 12.03.14 02:54. Заголовок: Окончание. К. ЛАРИ..
Окончание.
К. ЛАРИНА – У вас первый случай, когда у вас реальные исторические личности в фильме действуют? Вот за всю вашу фильмографию.
А. МИТТА – Ой, вы меня озадачили.
К. ЛАРИНА – Я что-то так задала такой вопрос – и сама стала думать. А! Ну, наверное, нет. Можно назвать, как этот… Царь Петр…
А. МИТТА – "Арап Петра Великого".
К. ЛАРИНА – "Арап Петра Великого".
А. МИТТА – Да. Царь, да.
К. ЛАРИНА – Ну, там, скорее, все-таки такой комикс.
А. МИТТА – Там с самого начала идея мифа, идея придуманной истории, вымышленной.
К. ЛАРИНА – И они так и играют – людей придуманных.
А. МИТТА – Да. Она была, так сказать, заявлена с самого начала, но там тоже был неплохой…
К. ЛАРИНА – Я почему этот вопрос задала? Простите. А как с актерами работать? Для них же тоже важно понимать, они же не абстрактных людей играют, а конкретных. Какая-то работа была? Успевали ли они прочувствовать характеры этих людей?
А. МИТТА – Я думаю, что Анатолий Белый, он играет просто по часовому графику в жизни своей: с 8 до 12 – в одной картине, с 12:30 – в следующей, с 16 до 21…
К. ЛАРИНА – Ну, профессионал.
А. МИТТА – Шесть часов на сон – и снова. Он в пяти картинах одновременно, и всюду хорош, и всюду разный, вы знаете. И мировые звезды так и играют, они снимаются одновременно в пяти-шести каких-то больших суперпроектах.
К. ЛАРИНА – Ну, какие-нибудь книжки хоть прочитали они – про Малевича и про Шагала?
А. МИТТА – Да, они читали книжки, и я им читал книжки, я им рассказывал, пудрил им мозги все время. Но я доволен, вы знаете. Хорошие артисты, хороший ансамбль, и у меня к ним нет никаких претензий. А молодежью я просто очень доволен.
У меня на этот счет есть критерии жесткие, потому что восемь лет вначале я снимал фильмы про детей, и все свои награды я собрал именно с детских ролей, начиная от Леночки Прокловой и "Золотого льва" в Венеции. Это все были детские картины. Поэтому мне с ними просто уютно, очень хорошо. И в этой картине я подтвердил, что я еще рук не потерял.
К. ЛАРИНА – У вас школа же своя сценарная, да?
А. МИТТА – Ну, она такая виртуальная. Это мы просто собираем. Времени нет, но собираем народ для того, чтобы прочитать какой-то курс.
К. ЛАРИНА – А вы читаете их сценарии-то?
А. МИТТА – Ну, больше, так сказать, замыслы.
К. ЛАРИНА – Про что сейчас люди хотят снимать кино? Про что они сочиняют истории?
А. МИТТА – Они хотят снимать про то… Они трезвые ребята, как правило, они хотят снимать про то, что может получить финансирование, вот.
К. ЛАРИНА – Патриотическое кино?
А. МИТТА – Ну, любое, вы знаете, которое может выразить их и связать их со зрителями. Я держусь довольно жестко только таких структурных основ: как выстроить идею так, чтобы она могла заинтересовать зрителя и подтащить его к кульминации, чтобы он не скучал, а наоборот, все время усиливал свой интерес к картине. Вот это узкое дело.
Вы знаете, когда у меня учатся дети, даже не дети, а внуки, люди в возрасте моих внуков, что я им буду говорить: "Ах, мне нравится. Ах, мне не нравится"? Я говорю: "Вот есть идеи, которым тысяча лет, эти ребята еще не умерли. Давайте попробуем их реализовать".
Е. КАМБУРОВА – Ну, это что? Какие-то мелодрамы? Это что, история отношений?
А. МИТТА – Самое разное все. Есть и драмы, и боевики, и комедии. Вот сейчас следующий ближайший будет семинар про романтическую комедию, очень такой успешный сейчас жанр. А потом – короткий семинар просто про структуру, которая должна лежать в основе любого фильма. Потому что у нас есть ответственность и перед артистами, которые работают, и перед зрителями, которые нас смотрят – как соединить воедино. Ну, это только структура.
Я в Германии как бы работал, образовал эту школу и десять лет там преподавал, пока команда не сменилась. Там это было очень успешно. Там эти студенты получали премии: "Оскара" студенческого два раза получили и одного настоящего, короткометражного. И ни одна школа в мире не имела таких успехов.
Но в России, вы знаете, такой структурный подход не популярен. Больше популярно традиционное, такое монологическое образование, когда мастер ведет ученика и говорит: "Это хорошо. А это плохо. А это, мне кажется, то. А это, мне кажется, се". Я так не понимаю.
К. ЛАРИНА – А существует, на ваш взгляд, дефицит сценарных идей, вот по вашим наблюдениям?
А. МИТТА – Ой, всегда существует.
К. ЛАРИНА – Потому что многие жалуются: "Вот со сценариями беда сегодня".
А. МИТТА – Да. Со сценариями всегда была беда, всю жизнь, с первого дня начала кино, так сказать, 100 лет. И будет всегда беда, потому что нужны новые идеи. Ведь всегда человек, который тратит профессиональные деньги на кино, он хочет получить то, что было успешно в прошлом году, а сегодня чтобы тоже гарантировало ему… А это, как правило, никогда не получается (или очень редко получается). Ну, когда делают сиквелы, сейчас такие жанры есть. Но этого мало. А когда ты делаешь что-то новое, совсем новое, то это даже профессионалы не принимают.
Я вспоминаю, что было, когда сняли прекрасную в Голливуде картину "Китайский квартал". Глава студии встал и сказал: "Ну и как, вам нравится это кошачье дерьмо?" На следующий день картина взлетела, так сказать, просто успехом. Вы можете представить себе, что Коппола снимал…
К. ЛАРИНА – "Крестный отец"?
А. МИТТА – "Крестный отец". Ее собирались закрывать, она не имела никакого успеха, она до конца дополза – а потом опять взорвалась успехом. А уж не говорим – "Беспечный ездок". Это вообще была картина молодых новичков, и она собрала какие-то немыслимые деньги. А ее закрывали.
Ну, у нас ведь было то же самое. Ведь какая самая любимая картина без вариантов в России? "Бело солнце пустыни". Четко совершенно, да? Эту картину на моих глазах два раза закрывали, а потом она выползала. Один раз с помощью…
К. ЛАРИНА – Закрывали по каким причинам?
А. МИТТА – По разным. "Потому что не получается, потому что это барахло".
К. ЛАРИНА – Не по политике?
А. МИТТА – Нет-нет-нет. А там нет никакой политики. "Нечего деньги тратить". Когда ты делаешь что-то непохожее на то, что имело успех до тебя – всегда это не нравится, всегда это вызывает тревогу. Ну, я к этому привык.
К. ЛАРИНА – А как "Экипаж" ваш? Сразу было понятно, что это…
А. МИТТА – Нет, а "Экипаж" выпустили вообще без рекламы.
К. ЛАРИНА – Первый фильм-катастрофа.
А. МИТТА – Нет. Никто об этом не думал. Просто этот прокат был без денег, в четвертом квартале, и им надо было заткнуть какую-то финансовую дыру. А картина планировалась где-то зимой, к весне поближе. Они взяли и выкинули на экран вообще без рекламы – не то, что без плохой, с маленькой, а просто вслепую. И три дня картина была в пустом зале.
К. ЛАРИНА – Да вы что?
А. МИТТА – Да-да. Ну, в центре Москвы на Пушкинской площади это было. Пустые совершенно залы. Занят большой зал, сидят несколько – ну, провалился, что делать. И, значит, субботу-воскресенье переждал, в понедельник пошел ругаться и говорю: "Что такое? Вот старались, делали картину, вы не рекламируете". А там сидел такой мужичок смешной, так мне говорит: "Да-да-да! Да-да-да! Вы правы, вы правы!" Я: "Что ты мне говоришь, что "вы правы"? Пойдем, посмотрим – и ты увидишь. Не смейся надо мной". А он говорит: "Пойдемте. Пойдемте".
Сели в машину, доехали. И я ничего не могу понять: вокруг кинотеатра шесть рядов, стоит огромная толпа народу. Ну, не толпа, а очередь. Там в три ряда, я перепутал. Я говорю: "Куда вы пойдете в кино?" Они говорят: "На 6-часовой сеанс", – это днем было. Это сарафанное радио все разнесло.
Такой судьбы, конечно, для "Шагала – Малевича" я не жду совершенно, но бывают неожиданности. По-моему, они всегда происходят. Рано или поздно картина своего зрителя находит.
К. ЛАРИНА – Ну, у вас все картины своего зрителя нашли. Вообще вы в этом смысле, конечно (сейчас бы так можно было сказать) коммерчески успешный режиссер.
А. МИТТА – Я был 15 лет в топе, в десятке самых успешных картин. Это много. Но если учесть, что мотор-то я включил уже 54 года, это не все.
К. ЛАРИНА – Ужас!
А. МИТТА – Нет, у меня и потом, в новое время, была хорошая картина, сериальная.
К. ЛАРИНА – "Государственная граница"? Прекрасный фильм.
А. МИТТА – Просто "Граница". "Граница. Таежный роман".
К. ЛАРИНА – Да, "Граница. Таежный роман".
А. МИТТА – Тоже она…
К. ЛАРИНА – Кстати, со второго прохода, мне кажется, очень многие люди ее оценили по-настоящему.
А. МИТТА – Она много раз, ее Первый канал… Я не слежу, но мне говорят, что ее раз 40 показывали. К сожалению, мы с этого ничего…
К. ЛАРИНА – А скажите, пожалуйста, как человек, который внутри процесса сегодня существует, вы успеваете что-то смотреть? Вот из кого бы вы могли… Если могли бы назвать из молодых режиссеров, кто вам интересен?
А. МИТТА – Пол моей жизни я провел, рассматривая разные картины. Ровно половину. Я очень люблю смотреть кино, больше даже чем снимать его, поэтому у меня горы этих дисков, всего. Но все-таки самое главные идеи – это не те, которые ты черпаешь из других картин, а это идеи, которые ты черпаешь из жизни, из литературы.
К. ЛАРИНА – Ну, все-таки вот сегодняшнее российское кино.
А. МИТТА – Очень хорошее.
К. ЛАРИНА – Какой образ у него сегодня? Вам нравится это все, да?
А. МИТТА – Хорошее, растет. Мне нравится тот сегмент, естественно, который ближе ко мне, который соединяет, так сказать, интерес к новым темам, чтобы зрители это смотрели.
К. ЛАРИНА – То есть зрелищность, да, и какая-то глубина.
А. МИТТА – Да-да. Ну, вот Коля Лебедев – прекрасный молодой режиссер, он сделал "Легенду № 17". Очень старательно ее делал, 1,5 года, 14 месяцев они монтировали эту картину, пока собрали то, что надо. То есть он тщательный режиссер с яркими мозгами. И для меня большая радость, что он собирается делать ремейк "Экипажа".
К. ЛАРИНА – Вот я хотела про это спросить. Наверняка у вас там очередь стоит из режиссеров, которые хотели бы сделать ремейк "Экипажа"?
А. МИТТА – Нет. Один. Нашелся только один.
К. ЛАРИНА – Ну, сейчас-то техника другая, сейчас по-голливудски можно сделать.
А. МИТТА – Все по-другому, конечно.
К. ЛАРИНА – Это вы со спичечными коробками делали.
А. МИТТА – Ну, что делать? Ну, это и в Америке происходило. Я читал, как Спилберг отказался от всех разработок по "Юрскому периоду", когда ему принесли новые решения, как можно делать на компьютерах эти чучела страшные совершенно. Кино идет вперед. Сегодня очень хороший… У меня ощущение, что очень хороший период изменения кино. Традиционное психологическое кино уходит в сериалы. Там немыслимые совершенно деньги, туда уходят лучшие мастера кино, по всему миру это снимается, и сезонами.
К. ЛАРИНА – Да.
А. МИТТА – И уже фильм становится не рассказом, а романом. Действительно, сценарий можно написать в объеме 800 страниц и найти зрителя для этого дела.
К. ЛАРИНА – У нас еще эта эпоха не началась. Но вот, кстати, фильм Валеры Тодоровского, не знаю, видели ли…
А. МИТТА – Да, вот пример.
К. ЛАРИНА – "Оттепель". Да?
А. МИТТА – "Оттепель", да, да.
К. ЛАРИНА – Это явно начало большого киноромана, телеромана. Да?
А. МИТТА – Но есть и другая тенденция очень интересная. Она выражена четко в фильме "Гравитация", сейчас он схватил все "Оскары". Это когда образное решение фильма, оно уже становится для режиссера… Нет границ никаких. Все, что ты придумал, буквально все, что ты придумал, можно изобразить на экране.
И я думаю: как жалко, мне бы сейчас начинать, это было бы самое время. Потому что очень много моих идей просто не могли быть реализованы в то время. У меня были фантастические картины: "Сказка странствий", ну и "Арап Петра Великого" тоже в какой-то степени. Но их было во много-много раз больше. Тогда было не время для этого.
А сейчас режиссер занимается своим делом, нечего ему рассказывать артисту, как надо играть, тот или другой артист и сам умеет это делать. А ты создавай мир. Вот я создаю, стараюсь, сколько можно создавать миры. И я вижу, что именно эта режиссура становится языком кино будущего. По-моему, это классно. Кино находит и делает следующий шаг.
К. ЛАРИНА – Вы хотите что-то еще сделать?
А. МИТТА – Ну конечно!
К. ЛАРИНА – Силы есть?
А. МИТТА – А что? У меня не то, что сила…
К. ЛАРИНА – Вдохновение, желание?
А. МИТТА – У меня вообще ничего, кроме желания что-то делать, нет. И я стараюсь все время. Вы знаете, люди вот сейчас разъезжают по всему миру, а я все время не хочу ни туда, ни сюда. У меня самое любимое путешествие – сесть за рабочий стол. И тогда начинается для меня, так сказать, много фантазий. Но фантазии – это не работа. Работа – это когда ты начинаешь это превращать во что-то реальное, то есть сценарий, фильм. Ну, мне это нравится, все хорошо.
К. ЛАРИНА – Конечно же, актеры, которые у вас работали в течение всей жизни, мне кажется, что каждая их работа в фильмах Митты – не просто факт биографии, это какая-то поворотная история. Я даже вспоминаю, когда был очередной юбилей у Олега Павловича Табакова, и ребята сделали такую нарезку из его работ…
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Весь юбилей шел под музыку Бориса Чайковского из фильма "Гори, гори, моя звезда". То есть я понимаю, что для Табакова это роль, которая просто очень много в его жизни перевернула.
А. МИТТА – Ну, Табаков Олег Павлович – он и без меня Олег Табаков, так сказать. Но в Германии эта роль для него стала абсолютно культовой. Немецкая молодежь в те времена старые-старинные, она его буквально на руках носила и обожала, он был национальный герой именно по этой картине.
А есть актеры, для которых я действительно что-то значил. Но я думаю так: то, что Леночка Проклова в 11 лет стала актрисой – какая-то моя заслуга; то, что Леня Филатов преодолел свою какую-то невероятную застенчивость для актера…
К. ЛАРИНА – Стал плейбоем настоящим.
А. МИТТА – По картине "Экипаж". Он не очень любил эту роль. Дальнейшие его роли были более глубокими, более серьезными. Но именно она его расковала. Невероятный успех – он хоть начал смотреть в экран, а то он все время отводил глаза от экрана. Ну, нет, у меня очень хороших актеров было очень много.
К. ЛАРИНА – Тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, что и дальше будет.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Мы должны заканчивать уже. Я напомню, что повод для нашей встречи – это грядущая премьера фильма Александра Митты "Шагал – Малевич". И этот фильм вы обязательно посмотрите, я надеюсь, что интерес у вас какой-то появился после сегодняшней программы. А вот завершаем мы нашу программу музыкой из фильма "Гори, гори, моя звезда", это Борис Чайковский. Это абсолютно для меня какая-то знаковая мелодия, с которой я живу столько, сколько себя помню.
Сообщение: 1311
Зарегистрирован: 12.10.13
Откуда: USA, Boston
Репутация:
2
Отправлено: 21.03.14 16:28. Заголовок: Очень понравилось ин..
Очень понравилось интервью с Натальей Вдовиной в "Аргументах недели", жаль, что короткое:
Профессия заставляет развиваться
Наталия ВДОВИНА после окончания Щепкинского училища была принята в труппу «Сатирикона». В её театральной копилке – премии «Хрустальная Турандот», две «Чайки» и роли, о которых можно только мечтать: Джульетта, Офелия, Елена Андреевна в «Дяде Ване». Как киноактрису Наталию Вдовину прославил фильм «Возвращение» Андрея Звягинцева – победитель Венецианского фестиваля. Заметными оказались и другие её роли в таких фильмах и сериалах, как «Журов», «Исаев», «Не плачь по мне, Аргентина!», «Две зимы и три лета» и др.
- Наталия, у вас была уверенность, что после премьеры фильма «Возвращение» вы проснётесь знаменитой?
– Понимаете, никто вообще не рассчитывал на такой успех. Более того, когда картина уже была снята, мы как-то встретились с Андреем Звягинцевым на «Мосфильме», и у него было печальное настроение, потому что все, кому он этот фильм показывал, оценивали его перспективы скептически. Это счастливое стечение обстоятельств, что картина попала потом к нужному человеку и оказалась в конкурсной программе фестиваля.
– Вы родились в Крыму, в Белогорске. Правда, что именно там двухлетней девочкой вы сыграли свою первую роль в кино?
– Когда мне было два годика, мы с мамой просто пришли посмотреть на съёмки фильма «Чиполлино», проходившие в Белогорске, где играли Георгий Вицин, Владимир Басов, Рина Зелёная. Можно сказать, именно с тех съёмок я и стала мечтать о кино и театре.
– В театре вы работали с самыми разными знаменитыми режиссёрами. Например, с Петром Наумовичем Фоменко, ныне, к сожалению, покойным. Чем он вам запомнился?
– Умнейший и талантливейший режиссёр. Помню, мы репетировали «Великолепного рогоносца» Фернана Кроммелинка девять месяцев. Я приходила в половине девятого утра, до десяти сама разминалась, и только в 11 вечера мы расходились. Я ловила каждое слово Петра Наумовича, впитывала всё как губка. Это было такое обогащение! Я отношусь к тем актрисам, которые процесс любят больше, чем результат. Недавно во время репетиции Андрей Сергеевич Кончаловский поставил передо мной новую трудную задачу. И мне доставляет колоссальное удовольствие сделать то, чего даже сама не ожидаешь от себя. Меня это так сильно заводит! Я готова репетировать по 24 часа в сутки.
– К кому из режиссёров вы пойдёте сниматься, даже не читая сценария?
– К нашим классикам – Никите Михалкову и уже упомянутому Андрею Кончаловскому. К счастью, с Андреем Сергеевичем я общаюсь довольно часто. Потому что играю в его спектаклях – «Дядя Ваня» и «Три сестры» на сцене Театра имени Моссовета.
– Какая самая экстремальная ситуация случалась у вас на съёмках?
– Пока что самая экстремальная ситуация, в которую я попадала, была на съёмках картины «Две зимы и три лета». Когда мне сообщили, что через два часа мне нужно было косить траву так, чтобы зритель даже не заподозрил, что я держала косу в руках второй раз в жизни. Вот это был настоящий экстрим!
– Сегодня многие актёры целенаправленно выстраивают свою карьеру – у них есть портфолио, агенты, они ходят на кастинги, посещают кинофестивали, дружат с кем надо… У вас то же самое происходит?
– Нет, я в этом смысле старомодна, что, наверное, неправильно. Но так уж случилось. Я сейчас буду смешно выглядеть, если начну заводить какие-то нужные знакомства, ходить на все фестивали…
– Вы не замечены и в романах с партнёрами. Актёры вам как мужчины совсем не интересны? Некоторые говорят, что актёрство – «бабская профессия». Вы согласны?
– Нет, что вы! Я актёров очень люблю, и встречала в нашей профессии настоящих мужчин – Алексея Серебрякова, Константина Райкина… Да их много. Просто так складывалось. Мне кажется, вовсе не обязательно, чтобы партнёрские отношения переходили в любовные романы.
– В сериале «Не плачь по мне, Аргентина!» ваша героиня, чтобы удержать мужа, идёт заниматься танцами. В реальной жизни такое срабатывает?
– Как только погружаешься в какое-либо дело ты перестаёшь зацикливаться на себе, появляются лёгкость, самоирония... Может, это и не рецепт для исправления каких-то ошибок, но великолепный стимулятор позитивного мышления. Не могу утверждать, что сразу наладится личная или семейная жизнь, просто появляются возможности взглянуть на себя со стороны, пообщаться с другими людьми.
– А как вы справляетесь со стрессами? Всё-таки закулисье театра – это интриги, сплетни, зависть…
– Моё глубокое убеждение – всё зависит от человека. Что он считает главным в своей жизни. Кому-то нравится обсуждать других, и он будет делать это часами напролёт. Я же не вытаскиваю из своей профессии то, о чём вы говорите, – сплетни, зависть… Мне этим неинтересно жить. Профессия заставляет развиваться, читать интересные книги. Я общаюсь с умными и талантливыми людьми. Иду на работу как на праздник. Выхожу на сцену и получаю колоссальное наслаждение, а вместе с ним заряд энергии!
Здорово, спасибо, Жень! С огромным уважением отношусь к Вдовиной, она молодец! У меня тут просто "вдовинский период" получился недавно - посмотрела почти друг за другом "Пирата и пиратку", "Две зимы" и "Очарование зла". А до того видела ее только в 2-х сериалах, ну и на сцене, конечно.
Отправлено: 21.03.14 18:08. Заголовок: И от меня тоже спаси..
И от меня тоже спасибо. Я к Вдовиной тоже очень хорошо отношусь и с удовольствием смотрела в кино и театре. Похоже, и установки у нее правильные по жизни, по крайней мере, в интервью это проскальзывает.
Eugenia
администратор
Сообщение: 1314
Зарегистрирован: 12.10.13
Откуда: USA, Boston
Репутация:
2
Отправлено: 23.03.14 23:21. Заголовок: Давненько я здесь ни..
Давненько я здесь ничего не читала, спасибо, за весь материал начиная с Сергея Жигунова - очень понравилось интервью! И за передачи с Валерием Тодоровским спасибо, хотя я уже их видела давно, и по ТВ. Обожаю Юлию Рутберг, она такая яркая даже в самой маленькой роли.
Eugenia пишет:
цитата:
Считать эту передачу "интервьем"? Тогда с ней сюда:
Неожиданно добрая получилась передача по отношению к актеру.
Неожиданно добрая получилась передача по отношению к актеру.
Что, стоит смотреть?
Eugenia
администратор
Сообщение: 1330
Зарегистрирован: 12.10.13
Откуда: USA, Boston
Репутация:
2
Отправлено: 24.03.14 02:28. Заголовок: Элен пишет: Что, сто..
Элен пишет:
цитата:
Что, стоит смотреть?
Я посмотрела. Отрывки из старых фильмов и спектаклей - с удовольствием, из "Охоты на принцессу" - тоже (вот этот фильм очень хотелось бы, наконец, увидеть). И про Главгероя, всеми любимого, послушала. Хомский, Житинкин, Кончаловский, Хофман, Вайда, Дружинина, Мукасей, Гусева. Климова - очень все хорошо говорили. Сам Главгерой, правда, выглядит не лучшим образом (внешне, имею в виду), да еще ему эту стрижка для «Марьиной Рощи» не идет до ужаса.
Eugenia
администратор
Сообщение: 1332
Зарегистрирован: 12.10.13
Откуда: USA, Boston
Репутация:
2
Замечательный "Дифирамб"с Александром Филиппенко. Лучше, конечно, смотреть или хотя бы слушать, а если я соберусь с силами исправить это жуткое количество опечаток, тогда добавлю стенограмму.
Отправлено: 24.03.14 20:18. Заголовок: Eugenia pishetИ про ..
Eugenia pishet
цитата:
И про Главгероя, всеми любимого, послушала. Хомский, Житинкин, Кончаловский, Хофман, Вайда, Дружинина, Мукасей, Гусева. Климова - очень все хорошо говорили.
Мне показалось, что многие "хорошие слова об АЮ" вырезаны из кадров прошлых лет. - ИМХО
Хомский по-моему был моложе, когда это говорил. Кончаловский, похоже, тоже не в последнем сезоне. Рассказ Житинкина о продавленных металлических фужерах на "Милом друге" уже было где-то раньше. Гусева почти слово в слово повторила то, что было выложено к его юбилею на Ютубе. Из нового для меня были слова Бурдонского и Горбунова, впечатления АЮ от появления Вайды на Макбете, ну, и слова партнеров - Климовой и Ильина. Хотя большинство из этого нового сказано об очень давних работах, ему еще и сорока не было.
Еще я пыталась сравнить мои впечатления от этих "откровений" с впечатлениями из "Белой студии". Еще раз повторюсь: сравнить НЕ передачи, а только впечатления, т.к. глупо сравнивать получившуюся желтизну с тем, что показано по Культуре. Правда, и впечатления получились соответствующие. После Белой студии с АЮ я посмотрела эту программу еще с Басилашвили и Юрским. Тоже народные, и даже более маститые, чем АЮ, но насколько же Дарье Спиридоновой было с ними легче общаться! Да и результаты отличались: у обоих Юрского и Басилашвили беседы вокруг образов героев, мысли о жизни, об исскустве, а у АЮ, в основном, о себе любимом.
Меня многое в передаче покоробило, особенно из новых "откровений" или "неоткровений". Захотелось все смыть.
Поэтому была благодарна появившемуся в сети видео последних спектаклей: мартовского "Марата" в полном обьеме. С этим перееду в драм спектакли.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 3
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
. но это действительно Очень понравилось сегодня на Lenta.ru "Либо врать, либо метафоры" 
Я к Вдовиной тоже очень хорошо отношусь и с удовольствием смотрела в кино и театре. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума