Отправлено: 19.10.13 01:54. Заголовок: Слово о словах

Для тех, кто интересуется языками и лингвистикой.

 Отправлено: 24.01.14 19:59. Заголовок: Tori пишет: хоть я и..

Tori пишет:

цитата:

хоть я и не стала болтать после 16 уроков, но в себя поверила.

А это и есть самое главное!

Но вот в то, что можно начать болтать после 16-ти уроков, я не очень верю. Вернее, может, и можно, но и забудется так же быстро, как и пришло. У моего мужа так было с немецким "погружением".

 Отправлено: 24.01.14 21:01. Заголовок: Я для этой же цели р..

Я для этой же цели рекомендую романы и рассказы Ирвина Шоу - очень легкое и женское чтение.
"Богач, бедняк" очень рекомендую, да и все остальное тоже.
До детей было мое чтение на пляже и на любом отдыхе.

[url=http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D0%BE%D1%83,_%D0%98%D1%80%D0%B2%D0%B8%D0%BD]Ирвин Шоу[/url]
Irwin_Shaw

 Отправлено: 10.02.14 14:40. Заголовок: К барьеру вызван я я..

К барьеру вызван я языковому… click here

Разговаривать с еще не родившимся ребенком на иностранном — не слишком ли это рано? Результаты экспериментов доказывают, что даже в первые дни после рождения младенцы различают языки, которые слышали в лоне матери. То есть учить языки никогда не рано. Но также верно и другое утверждение: никогда не поздно.

Научились уже,
как учиться

"Дети — замечательные лингвисты", писал Корней Чуковский в своей книге "От двух до пяти". Хотя и у детей не все просто. На полное освоение родного языка у человека уходит десятая часть его средней продолжительности жизни. Первые пять лет — на базовое знакомство с языком. Следующие пять — на узнавание языковых нюансов. И еще с десяток годков — на приобретение достаточного словарного запаса. Сегодня уже считается плохим тоном хвастаться (к примеру, в резюме) "знанием в совершенстве" даже родного языка: словарный запас каждого человека зависит от его профессиональной деятельности, поэтому нельзя объять необъятное (лексикон учителя, медика, инженера и т. д.). Кстати, доказано, что похожая ситуация у тех, кто знает несколько языков: часть слов они знают на одном языке, часть — на другом. Но чем большим количеством языков мы владеем, тем большим выбором слов располагаем.

Освоение иностранных языков тесно связано с общим уровнем развития родной речи. Поэтому, считают эксперты, учить малыша чужому языку следует не ранее чем с трех лет, лучше — с пяти, но не позже семи.

Наши чада, однако, продолжают знакомиться с чужой речью в основном в школьном возрасте, когда, как говорят специалисты, сенситивный период развития речи (подражания и словотворчества) уже закончился.

Ну а если человек уже даже не в школьном возрасте — тогда что, распрощаться с мечтой выучить иностранный? Согласно популярной еще недавно теории считалось, что после "нейрологически критического возраста" ни один человек не в состоянии полноценно изучить иностранный. Но сегодня этот тезис подлежит все большему сомнению. Не согласен с ним, к примеру, московский педагог Илья Франк, автор известного мультиязыкового интернет-проекта, текстами с подстрочником (билингвами) которого с благодарностью и удовольствием пользовалась сама.

Я начала знакомство с иностранными языками, по прежним меркам, поздно. Могла бы раньше, но, что называется, "ограничивали собственные рамки разума": кто учит языки в таком возрасте! Пока не наткнулась на факт из биографии Анны Ахматовой: она начала учить английский в 38 лет! Когда ее недоуменно спрашивали, зачем ей это теперь надо, отвечала, что хочет прочитать Байрона в оригинале (хотела убедиться во влиянии Байрона на Пушкина). "С осени 1927-го стала самостоятельно учить английский язык… через полгода читала Теккерея (c параллельным текстом на французском)", — писала в автобиографии поэтесса.

"Взрослый человек, вероятно, хуже запомнит слова и фразы, но зато он может быстро научиться читать написанное и помогать себе чтением, — считает Эрик В. Гуннемарк. — Взрослый изучает язык не так, как ребенок. Однако и он способен достичь неплохого уровня владения языком. В сущности, работа идет даже быстрее, поскольку есть опыт и привычка самостоятельно работать, есть знания, как учиться".

Владение двумя языками также помогает при изучении новых: люди уже знают, на что обращать внимание. И вознаграждаются за это сторицей. Необходимость делать выбор между несколькими лингвистическими системами приводит к тому, что у человека становится более развитой лобная часть мозга. Такие люди лучше других справляются, когда нужно быстро сделать выбор при наличии взаимоисключающей информации, они реагируют быстрее и правильнее.

Сегодня все более популярны курсы иностранных языков для пенсионеров. Доказано, что знание языков не только способствует большей креативности, но и помогает замедлить, а то и избежать старческих изменений.

Феномен Конрада

Джозеф Конрад Коженевский, гений английской прозы, был известен еще и тем, что никак не мог избавиться от своего сильного польского акцента. Так что ученые назвали разницу между отличным знанием грамматики и лексики и плохим произношением "феноменом Конрада".

Дело в том, что чтение, письмо и устная речь — это три разных умения. И на каждое из них нужно обращать особое внимание. Путь к устной речи — только устная речь. "Многие учащиеся, а иногда и учителя, полагают, что сначала нужно освоить чтение на иностранном языке — тогда и устная речь будет освоена. Но чтение — это пассивный навык. Чаще всего, научившись читать, люди на том и останавливаются и не доходят до следующей цели — устной речи", — пишет Гуннемарк.

Не следует бояться удивить собеседников страшным акцентом, считает он, показаться смешным при общении на иностранном языке. Чтобы избавиться от этого страха, нужно просто выражать свои мысли как придется. "Сначала говорим — потом думаем!" — такой совет я теперь часто даю начинающим. Однако при изучении языка уже на начальной стадии обучения гораздо важнее уделять внимание произношению звуков. "Необходимо с самого начала правильно поставить артикуляцию, чтобы потом не пришлось переделывать то, что уже вошло в привычку. Переучиваться будет сложнее".

Сегодня все более важным становится умение говорить на иностранном языке по телефону. В Европе очень популярны курсы обучения "телефонному английскому", есть самоучители с дисками. Но самый эффективный способ научиться говорить на иностранном (непосредственно или по телефону) — это, конечно, поездка в страну, где на нем говорят. Две недели изучения языка за границей могут стоить нескольких месяцев занятий дома.

Если нет такой возможности, можно для отработки произношения "играть в обезьянку" — подражать говорящим (слушая аудио), уделяя особое внимание звукам, слогам, интонации. Кстати, я сама так учила польский. Сначала просто слушала книгу Януша Вишневского "Одиночество в сети" в замечательном исполнении Магдалены Рушечки и Кшиштофа Банашека. Слушала, как музыку, общий поток слов (обычно выполняя какую-нибудь домашнюю работу), пока не стала различать отдельные слова, затем специфику звучания, повторяя произношение и интонации. Позже по этой же книге училась читать.

Считается, что меньше всего усилий требуется, чтобы научиться читать текст на иностранном языке и переводить его на родной, а научиться говорить гораздо труднее. И еще больше времени уходит на освоение письма, ибо это уже связано со сложными правилами грамматики. Лучше и быстрее всего овладеть письменным иностранным можно, переводя с родного языка на изучаемый. Кстати, по мнению выдающихся самоучек (к примеру, Луначарского), это наиболее эффективный способ изучения иностранного языка вообще.

Семья-билингва

До недавнего времени ученые считали, что у детей, воспитываемых на двух языках от рождения, лингвистические системы смешаны, и только в возрасте трех лет дети в состоянии их различить. Фред Генеси, профессор психологии университета МакГил в Монреале, с этим не согласен, аргументируя свою точку зрения тем, что, если бы языки были на самом деле перемешаны, малыши испытывали бы трудности с правильным использованием в разговоре каждого из них. Эксперименты же доказывают, что это не так. Маленькие дети с мамой говорят на одном, с папой — на другом языке. Кроме того, употребление разных слов или грамматики в одной фразе не означает проблемы с различением языков. Напротив, доктор Генеси доказывает, что так называемое перемешивание лингвистических кодов подлежит определенным грамматическим правилам и не является случайным, свидетельствует о хорошем знании обоих языков, поскольку только люди в полной мере "многоязычные" могут свободно сочетать разные лингвистические системы, благодаря чему передается больше информации, чем если бы они использовали только один язык.

Когда разговаривают "двуязычные" дети, оба языка активируются у них в мозгу одновременно, даже если разговор происходит на одном из них. Поэтому выбор делается из большего запаса слов. Многие родители боятся, что дети, воспитывающиеся на нескольких языках, начнут разговаривать позже, чем их "одноязычные" сверстники. Но их опасения беспочвенны: результаты 40-летнего исследования нейробиологов университета Йорк в Торонто позволяют утверждать, что для маленьких детей изучение двух языков по сложности не отличается от изучения одного. А в 1978 г. ученые Университета Конкорд в Монреале определили, что "одноязычные" дети выговаривают свое первое слово в среднем в возрасте 12 месяцев, тогда как "двуязычные" — в 11,2 месяца.

Однако следует учесть и то, что у "многоязычных" школьников (как и взрослых) хуже выходят тесты на словарный запас по сравнению с теми, кто знает только один язык, поскольку при проверках такого типа тестируется знание лексики только одного языка. Отметим также, что дети легко учат язык и так же легко его забывают. Ученые утверждают: чтобы ребенок в совершенстве овладел языком, он должен уделять ему как минимум 20% времени в течение дня.

Не все "двуязычные" дети будут "двуязычными" взрослыми. В 2007 г. лингвист Анник де Хоувер из университета Антверпен (Бельгия) определила, что наибольшие шансы освоить второй язык имеют дети, в семьях которых общаются не на том языке, на котором говорит большинство проживающих на данной территории. В таких семьях более 96% детей являются "двуязычными". А если один из родителей говорит дома на языке большинства, а другой — меньшинства, шансы на успех составляют только 75%.

Современные исследования показывают, что, хотя оба языка человека "двуязычного" занимают в мозге больший объем, чем у человека, владеющего одним языком, в то же время этот объем не является в два раза больше. Интересно и то, что, чем лучше мы владеем вторым языком, тем в большей степени он занимает те же самые участки мозга, что и первый.

За какие языки
нужно браться и как?

Существует около 5 тыс. языков, но только шесть из них имеют статус "мировых". Это, прежде всего, английский, используемый как родной язык либо как средство межнационального общения примерно 700 млн человек, испанский — более 300 млн, русский — тоже около 300 млн, арабский — более 200 млн, французский — более 250 млн и немецкий — около 200 млн.

Хинди и урду — языки межнационального общения, на которых говорят примерно 500 млн человек в Индии, Пакистане и других странах этого региона. Ну и, конечно же, в список важнейших языков мира входит китайский, на котором говорят около 1 млрд 200 млн человек. Португальским пользуются около 170 млн чел., на итальянском говорят 65 млн.

Полиглотом считается человек, знающий не менее 10 языков. Но есть и особо выдающиеся — к примеру, Евгений Чернявский (Москва) — 45 языков. Арво Ютилайнен (Хельсинки, Финляндия) — более 50 языков, Дональд Кенрик (Лондон, Великобритания) — более 60 языков, Пент Нурмекунд (Тарту, Эстония; 1905—1997) мог переводить примерно с 80 языков и говорил на многих из них. В одном из интервью эстонскому радио он сказал: "Каждый должен приложить все свои силы к тому, чтобы изучить так много языков, как только возможно".

Советы специалистов для изучающих языки сводятся прежде всего к правильной организации обучения. "Лучше лентяй, который умеет организовать работу, чем муравей, который лезет вслепую день за днем", — не помню, кто это сказал, но сказал правильно.

Должна быть вера в себя. Особенно необходима она на этапе, когда нужно впервые заговорить на чужом языке. Чем больше у человека веры в себя, тем обычно сильнее мотивация. Начать объясняться помогут знание 400–500 слов и сотня "речевых штампов" (повседневных выражений), которые нужно заучивать наизусть.

Важна поддержка окружения — к примеру, языковые группы. Кстати, посещая курсы английского, позже — немецкого, я отметила их "побочный" терапевтический эффект. Занятия в маленьком коллективе, в доброжелательной обстановке, в среде единомышленников (все хотели выучить язык), на позитивном материале (а на позитиве построены все учебные курсы) были для меня как глоток свежего воздуха в серых и однообразных рабочих буднях.

"Повторение — мать учения" — неотъемлемая часть успеха. Повторять следует как можно чаще, на улице и дома, ночью и днем. В первую очередь — слова и выражения, а также произношение отдельных слогов. Нужно быть постоянно в тонусе. Нельзя выучить язык и оставить его "про запас", чтобы когда-нибудь "потом" использовать. Илья Франк в своих книгах сравнивает изучение языка с подъемом на ледяную горку: "Либо с разбега вверх — либо неизбежно вниз. Как только мы прекращаем заниматься языком, сразу же начинаем сползать вниз, и это движение нарастает по экспоненте".

Лучший способ разобраться и удержать в памяти язык — учить ему кого-то другого. К примеру, своего ребенка. И тут важно следующее. Не надо смеяться, если ребенок скажет что-нибудь не так, — лучше повторить это, только уже правильно. При изучении задавайте ребенку больше вопросов, объясняйте, а еще — путешествуйте в страны, где говорят на этом языке.

Время — один из самых важных факторов: ухо должно "созреть". Поэтому не следует доверять рекламе всяческих курсов интенсивного обучения иностранным языкам. По мнению специалистов, только после 9 лет непрерывного изучения появляется полная уверенность в том, что язык останется в памяти навсегда.

 Отправлено: 17.02.14 22:46. Заголовок: Галя, спасибо, очень..

Галя, спасибо!
Я получаю кайф, когда перевожу и фраза получается не корявой. Читать мне определенно нравится больше, чем говорить.
От заучивания фраз по Пимслеру у меня челюсть болит .

 Отправлено: 18.02.14 02:25. Заголовок: Tori пишет: Галя, с..

Tori пишет:

цитата:

Галя, спасибо!

Да пожалуйста, Вика. Я и сама каждый день этот кайф ловлю, особенно, в устном переводе - работа такая теперь. Писать-то легче, есть время сосредоточиться и проверить себя. А вообще, читая статьи на эту тему, понимаю, что выбрала совершенно интуитивно правильный метод изучения языка. Самое главне - это мотивация. Ну, просто не могла и не хотела я быть в чужой стране дебилкой. А начала позже, чем Ахматова, в 40 лет, и с нуля.

И ничего, справилась - сдала экзамен Индустриальной торговой палаты (IHK), а это круче университетского диплома, так как перевод и устный, и письменный на оба языка. Письменный экзамен длился 6 часов - думала, сдохну. Ниччо, выжила! А задача была простая: не сдать на 1 (это наша "5"), чтобы всю оставшуюся жизнь не доказывать, что мой немецкий лучше, чем у среднестатистического немца. С устным было легче - пару артиклей мимо нот - и двоечка в кармане (наше "4").

Tori пишет:

цитата:

От заучивания фраз по Пимслеру у меня челюсть болит

Не ломайте челюсть, включите уши. Русский акцент очень приятен иноземному уху, гораздо лучше, чем итальянский, турецкий, французкий и даже английский. Личный опыт, поверьте.

 Отправлено: 18.02.14 02:50. Заголовок: Galina пишет: Самое ..

Galina пишет:

цитата:

Самое главне - это мотивация.

А вот это - 200%! Правда, писать по-английски я всё равно ужасно не люблю. Но приходится, никуда не денешься, жизнь заставляет.

цитата:

Русский акцент очень приятен иноземному уху, гораздо лучше, чем итальянский, турецкий, французкий и даже английский.

Да? Не зна-а-аю... Во всяком случае, в английском сильный русский акцент, все эти "зыс" и "дыс" звучат просто тошнотворно. Впрочем, сильный французский акцент тоже слушать не очень-то приятно. Правда, американцы молодцы, к нашим акцентам относятся спокойно. Мне один доктор даже сказал, что ему нравится сильный русский акцент, мол, моя бабушка так говорила.

 Отправлено: 18.02.14 21:18. Заголовок: Galina пишет: Сам..

Galina пишет:

цитата:

Самое главне - это мотивация. Ну, просто не могла и не хотела я быть в чужой стране дебилкой.

Аналогично! Оказавшись на рафтинге с иностранцами, стало стыдно, что забыла школьный немецкий и английский не знаю, а они и шпрехают, и спикают, и по-русски вполне. Не хочу больше позориться!

 Отправлено: 18.02.14 21:21. Заголовок: Девочки, про акцент ..

Девочки, про акцент успокоили - включу ушки !

 Отправлено: 18.02.14 22:44. Заголовок: Eugenia пишет: Да? ..

Eugenia пишет:

цитата:

Да? Не зна-а-аю... Во всяком случае, в английском сильный русский акцент, все эти "зыс" и "дыс" звучат просто тошнотворно.

Когда я слышу, как некоторые соотечественники говорят, меня тоже тошнить начинает. И дело не в акценте, а в безграмотном построении предложений и неправильном интонировании + слепое подражание местному саксонскому диалекту. Мне тоже не все звуки поддаются: "Ха" немецкое не могу произнести, как на перышко дунуть, и окончания "унг - юнг" в нос произносить забываю. Но когда человек правильно говорит, то акцент и мелкие ошибки никого не раздражают. Напртив, вызывает уважение и восхищение, что иностранец так освоил язык.

 Отправлено: 18.02.14 22:56. Заголовок: Еще бывает забавно к..

Еще бывает забавно, когда, узнав что ты родом из России, тебе говорят "Как вы хорошо говорите по-английски".
Ведь после стольких лет жизни в стране это совсем не комплимент.

 Отправлено: 18.02.14 22:58. Заголовок: Olga пишет: Ведь по..

Olga пишет:

цитата:

Ведь после стольких лет жизни в стране это совсем не комплимент.

Ага. Но все-таки понимаешь при этом, что человек хотел сказать тебе что-то приятное.

 Отправлено: 18.02.14 23:04. Заголовок: Eugenia пишет: Ага. ..

Eugenia пишет:

цитата:

Ага. Но все-таки понимаешь при этом, что человек хотел сказать тебе что-то приятное.

Вот именно хотели как лучше, а получилось... Их "small talk" меня всегда убивает своей никчемностью, какое-то сотрясение воздуха.

 Отправлено: 19.02.14 00:02. Заголовок: Olga пишет: Еще быв..

Olga пишет:

цитата:

Еще бывает забавно, когда, узнав что ты родом из России, тебе говорят "Как вы хорошо говорите по-английски".

Аналогично! И еще с ноткой удивления. Хотя... может, это и удивительно - ведь большинство наших так за 15-20 лет и не научились, еле шпрехают и спикают, а ферштэютЬ и андестендают и того меньше...

 Отправлено: 23.02.14 16:18. Заголовок: Грустное эссе Алекса..

Грустное эссе Александра Привалова:

О пиджин рашене

Люди пишут и показывают написанное — много людей. Рунет переполнен буквами. Социальные сети, форумы, чаты — и тексты профессиональных журналистов — и всяческая официальная писанина. Не знаю, прав ли был Уитмен2, говоря, что пишущий не может скрыть от читателя вообще ничего («Если ты любишь, чтобы во время обеда за твоей спиной стоял лакей, это будет видно в твоих писаниях»), но, уж насколько пишущий владеет языком, и впрямь скрыть невозможно. Так вот: владеют русским языком плохо, и с течением времени всё хуже. Чёрт с ней, с вечной путаницей между –тся и –ться или, там, с раздельным написанием не в самых диких местах (не людимый, не дуг). Это всё милые пустяки. Ясно видны куда более опасные эпидемии — если не пандемии.
Реклама

Популярные в сети собрания ляпов всё изобильнее представляют поначалу казавшийся неправдоподобным тип ошибок: из под тяжка, не на вящего, кричащих не столько даже о безграмотности, сколько о глухом непонимании смысла своих же слов. Особенно достаётся в этом отношении идиомам: мёртвому при парке, как Христос за пазухой, в ежовых рукавах и проч. Напомню: это пишут не дебилы и не гопники. Те даже и сейчас, когда «пишут все», в сети не пишут. Из-за кромов и пожимать плоды пишут обычные наши сограждане. Из этих бредовых трюков следует, что людей русскому языку не учат. Люди никогда не видят слов, не употребляемых повседневно; они случайным образом подхватывают их со слуха и повторяют, не слишком вникая. Их дети (младшие братья) бесформенные обломки перенимать со слуха уже не станут, и слова будут со свистом выпадать из употребления. Фразеологизмам совсем труба: филологи говорят, что им нельзя выучиться самостоятельно — им надо именно что учить, иначе они тоже через поколение останутся лишь в словарях, которыми никто и пользоваться не будет.

Доводится читать, что тут нет ничего страшного. Ну и что, мол, что в пушкинской строчке «Ямщик сидит на облучке» сегодняшний школьник понимает только глагол? Что в целом классе ни один человек не знает слов холщовый и пунцовый? Зато они всё знают про фандомы и лулзы. И глупо расстраиваться из-за утраты тех же ежовых рукавиц — появилось же хотели как лучше. Язык — дело живое, он всегда изменялся — изменяется и теперь; что-то отмирает, что-то приходит… По мне, потери тут выходят очень уж неравнозначны приобретениям. Я не верю, что нельзя усвоить слово лулзы, не выкинув наперёд из обихода холщового с пунцовым и сотни других слов (англичане не платили же за lulz утратой canvas и crimson). Я не хочу, чтобы тонули копившиеся от Гостомысла русские фразеологизмы, — это отрезает носителей языка от гигантского культурного пласта. Я не согласен, чтобы через десять лет в активном употреблении из всего русского языка осталась какая-нибудь тысяча слов (у отчаянных интеллектуалов — две тысячи), перенасыщенная англицизмами.

Оно конечно, скверно учат у нас не только русскому языку. Вот совсем недавнее: сказать, куда впадает Волга, смогли менее 60% опрошенных в МГУ и ВШЭ студентов-журналистов. Но с языком дело особое. Язык народа — это ведь и способ этого народа думать, это сложно переплавленная культура народа и его судьба. Почему сто тридцать уже лет мы повторяем тургеневское «ты один мне поддержка и опора»? Потому, что не знаем, так чувствуем: наш «великий, могучий, правдивый и свободный русский язык» и вправду главное, что нас держит и объединяет. «Нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!» Ну правильно. А теперь отдадим себе отчёт в том, что станется с народом, если язык обеднеет и сплющится. На пиджин рашене можно будет с равным успехом искать духовные скрепы и бороться за права личности — получатся пиджин-скрепы и пиджин-права пиджин-личностей. И решительно ничего хорошего.

Профессионалы, конечно, давно оценили надвигавшуюся беду. Всё чаще педагоги говорят о необходимости преподавать русский язык студентам — хотя бы гуманитариям, — чтобы пусть поздно, но восполнить школьные пробелы. Кое-где даже есть курсы «Русский язык и культура речи», но они факультативные — и сокращаются. А идеологи образования более склонны налаживать поголовное обучение английскому академическому письму. Да и защищать дипломы студентам, считают идеологи, надо бы по-английски — так лучше карьерные перспективы. Что таким макаром лет через двадцать не останется пишущих по-русски, никто не говорит, а возможно, и не думает. Или думает — но думает, что все проблемы, имеющие тогда возникнуть, легко разрешатся посылкой юношества на учёбу в иные земли.

Но и начальство понимает, что с русским языком что-то не так. Обеднение словаря наверху вряд ли кого-нибудь тревожит, но, видно, стало совсем уж некому ни написать внятную бумагу, ни правильно понять написанное. Именно поэтому начальство, рассудив, что выход из неприятного положения там же, где был вход, распорядилось вернуть в школу выпускное сочинение. Оно, может, и правильно, но этого мало. В школе нужно не столько вдалбливать орфографию, сколько учить детей пользоваться языком: говорить, понимать, писать, общаться. Как пишется трудное слово, можно в словаре посмотреть, но нет столь же простого способа выразить свою мысль — или даже иметь свою мысль, — если тебя этому не обучали. Сейчас же писать и понимать не умеет толком и многое множество егэизированных до полусмерти учителей. Ну а когда жестоковыйный Минобр выполнит свой новейший замысел, превратив педвузы в педтехникумы и резко сократив там объём преподавания специальных предметов, учителей, умеющих писать и общаться — и учить писать и общаться, — в России станет меньше, чем белых слонов. Да что учителей — людей!

Утешение могу предложить одно: никто не проиграл, пока никто не выиграл. Люди, которые хотят жить и работать в России, говоря по-русски, сохраняя и создавая свою идентичность, должны понимать: перестанем писать и общаться на настоящем русском языке, не на пиджине — рассыплемся. Эти люди могут не так уж мало: личное языковое развитие, обучение и воспитание своих и находящихся поблизости детей. Если их — нас — окажется достаточно, то, глядишь, великий и могучий-то и сохранится. Не на вящего.

 Отправлено: 15.05.14 15:15. Заголовок: Интересное интервью ..

Интересное интервью об изменениях в русском языке:

Язык 90-х: мифы и реальность

Лингвисты Елена и Алексей Шмелевы — о том, как менялся русский язык после смерти СССР

Анна Немзер

Свобода слова, данная нам с падением советской власти, ассоциируется в первую очередь со свободой языка СМИ, с отменой цензуры. Однако можно посмотреть на этот термин шире: верно ли ощущение, что в 90-е слово стало свободнее и разнузданнее, чем в тоталитарном обществе? Верно ли, что новая реальность потребовала множества новых слов? Верно ли, что быстрые и серьезные изменения, которые потрясали всю страну, сказались и на языке?

Лингвисты Елена и Алексей Шмелевы — о том, почему почти все эти ощущения не вполне верны, о мифах про язык 90-х и о том, что было на самом деле.

— 90-е — это опыт такой свободы, которой Россия ни до, ни после не переживала. Есть профанное ощущение, что этот опыт должен был проявляться на всех уровнях, в том числе — и на уровне языка. Так ли это сработало с языком?

Алексей Шмелев: Если иметь в виду языковые процессы, которые происходили в 90-е годы, можно говорить про две вещи: про мифы и про реальность. Мифы состояли в следующем: миф о появлении иноязычных заимствований, миф о вторжении уголовного жаргона и скверноматерной брани, миф о серьезных изменениях в газетном языке, миф об изменении речевого этикета. Понятно, откуда они берутся. Теперь — почему это мифы. Тут существенно понимать: имеем мы дело с изменениями самого языка или речи? Вообще если нечто, что считалось неправильным, начинает часто встречаться в речи, то это знак чего? Изменения способа говорить, изменения собственно языка, падения уровня владения языком или еще что-то другое?

Иноязычные заимствования действительно стали бросаться в глаза, но это изменение в жизни, а не в языке, потому что появляются новые явления, которые требуют наименования. Некоторые иноязычные заимствования тут же стали привычными — но тут все зависит от личных обстоятельств говорящего. Думаю, «блокбастер» для тех, кто много занимается кино, быстрее стало привычным, чем для меня. А для меня уже в середине 90-х годов нужно было усилие, чтобы вспомнить, что слова «грант» не существовало в 80-х. Ровно так же менялся язык во все времена: входил футбол в Россию в начале ХХ века — появлялось множество слов типа «бек», «хавбек», «голкипер».

Ваучер — в 90-е годы — приватизационный чек, который подлежал обмену на те или иные активы. Сейчас по большей части используется в туристическом бизнесе: ваучер — документ, по предъявлении которого турист получает набор услуг (трансфер, гостиницу, питание).

— Можем ли мы пройти по конкретным примерам и развенчать те мифы, которые вы упомянули?

А.Ш.: Повышение уровня грубости в речи государственных деятелей. Ясно, что чтение речей по бумажке и живая, спонтанная речь начальства в 90-е годы — это просто разные жанры. Есть все основания думать, что те из советских вождей, которые стали новыми начальниками, так же грубо разговаривали в неформальной обстановке и в 80-е годы, просто это не транслировалось. Тем самым это изменение в жизни, а не языковое явление. Это примерно как говорить, что изменился язык плаката, на том основании, что вместо плаката «Слава КПСС» висел плакат «У нас все можно купить».

— Миф об уголовном жаргоне?

А.Ш.: Криминальный жаргон стал входить в речь в 50-е годы XX века, с начала реабилитаций и возвратов из лагерей.

Елена Шмелева: Да — но в 90-е начинается новый процесс. В начале 90-х такие слова, как «стрелка», «разборка», «крыша», уже массово употребляются в разных стилях речи, но их произносили как бы в кавычках. За эти десять лет они превратились в почти немаркированные слова. То же самое — «бабло», «бабки». Это все-таки был полукриминальный жаргон братков. Слово «братки» сейчас произносится уже без какого бы то ни было закавычивания — это просто наименование определенной социальной группы. То есть условия функционирования языка влияют на язык — и под их воздействием он начинает меняться.

А.Ш.: Влияют — но также и способствуют распространению мифов.

Гумпа — сокращение от «гуманитарная помощь».

— Но ведь миф тут ничуть не менее важен, чем реальность, — во всяком случае, есть смысл его фиксировать. Так что давайте дальше о мифах и мнимых изменениях.

А.Ш.: Особенно видна мнимость изменений, когда говорим о речевом этикете. Еще один характерный миф: что вошло в употребление именование государственных деятелей по имени и фамилии, без отчества, а в радикальной форме этот миф звучит так, что вообще в обиход вошло использование имени и фамилии без отчества. Наименование по имени и фамилии — традиция XIX века, и в XX веке имя и фамилия всегда были традиционным именованием спортсменов и писателей. (Для писателя это менялось в тот момент, когда он включался в школьную программу: тогда он получал отчество.) Более того, государственных деятелей именовали ровно так, по имени и фамилии. В некрологах Сталину писали: «умер величайший деятель человечества Иосиф Сталин». Хрущев именовался «Никита Хрущев». А с середины 60-х годов в газетах стали использовать отчество. И за небольшой промежуток времени, с середины 60-х годов, можно считать, возникла новая норма официоза — и вот она-то в 90-е годы была расшатана, потому что советский официоз прекратил существование. Но это опять не совсем изменение. Существует легенда о слове «товарищ». Для XIX века это вполне нормальное обращение, но в неофициальной обстановке или в обстановке, которую человек хочет сделать неофициальной. Скажем, военачальник так обращается к солдату, как бы себя с ним сравнивая. Дальше это стало обращением социалистов друг к другу, потом, когда они взяли власть, оно стало официальным и довольно быстро было усвоено множеством людей. Примерно с 60-х годов оно начало восприниматься как советизм, от него началось отталкивание, и это закрепилось в 90-е годы. Но неверно, что это изменение 90-х годов: окраска его как советизма появилась в 60-е годы.

Дольчики — плотные шерстяные колготы с ярким рисунком. Сейчас в сети можно найти примеры употребления этого слова, но помнят его очень мало.

Е.Ш.: Изменение условий функционирования постепенно влияет на язык, но это сказывается позже. Это процесс глубинный, не самый заметный, постепенный — но это изменения в картине мира.

А.Ш.: Единственное реальное изменение — когда стала меняться оценка целого ряда слов, причем системно. Стало происходить то, что можно было бы назвать возвратом к дореволюционным нормам, но в том виде, в котором они представлялись новым носителям языка.

Е.Ш.: Например, начинают использоваться слова, которые помечались в словарях как устаревшие или как явления, не существующие в советском обществе. Скажем, «благотворительность — в буржуазном обществе: оказание частными лицами материальной помощи неимущим» (Словарь русского языка 1981 года издания).

А.Ш.: В конце 30-х годов слово «Россия» тоже помечалось как историзм, в русско-французском словаре 1939 года издания: «Россия — ист.».

Е.Ш.: И с другой стороны, наоборот, какие-то историзмы вернулись — «гимназия», «Дума», «лицей», «губернатор».

А.Ш.: При этом неверно было бы сказать, что восстановился язык XIX — начала ХХ века. Стали происходить изменения в соответствии с представлениями людей о том, как был устроен язык XIX века.

Капор — головной убор, но выглядящий иначе, чем капоры XIX века. Не шляпка определенной формы, а вязаная труба.

Е.Ш.: Кроме того, еще важный сдвиг: все слова, связанные с бизнесом, были до 90-х окрашены, за некоторыми исключениями, отрицательно: «деловой человек», «бизнесмен», «коммерсант». Сейчас это нейтральные слова.

— Или производные от слова «карьера» — «карьерист», «карьерный рост», которые тоже были отрицательно окрашены.

Е.Ш.: А прилагательного «карьерный» в этом значении вообще не было в словарях, был только «карьерный шаг лошади» и «карьерный песок». Это показатель изменений в картине мира. Кроме того, язык рекламы принес нам тезис «ты этого достойна» — то есть утвердилась идея, что хорошо что-то делать для себя. Тем самым слово «эгоист» утратило негативную окраску — появились магазин «Эгоист», журнал «Эгоист», одеколон «Эгоист».

А.Ш.: Можно сказать, что это происходит под влиянием западных ценностей, но аккуратнее было бы сказать — под влиянием представлений носителей русского языка о западных ценностях.

Е.Ш.: При этом заимствованные слова часто получают в русском языке не совсем то же значение, что в английском. Скажем, джипом у нас стала называться любая большая машина.

Появились вторичные заимствования: это слова, уже существовавшие в русском языке, заимствованные в прошлом или позапрошлом веке из французского, из английского, теперь освоенные уже в другом значении. «Деликатный» для русских — это характеристика тактичного человека, а стали писать: «деликатная стирка» или «деликатно розовый лак для ногтей».

Капуста (баксы, грины, зелень) — обозначение долларов.

А.Ш.: Это часть большого процесса — с начала XIX века и почти до конца ХХ века — сдвиг в сторону внимания к нюансам человеческих отношений, которое проявляется даже в финансовой среде: деликатный человек, щепетильный человек — и все это применительно к денежным отношениям. А дальше это стало размываться — слова стали либо уходить из языка, либо менять значение.
Стиль

— Можем ли мы говорить о стилистическом сдвиге в 90-е годы?

Е.Ш.: Высокий стиль четко ассоциируется с советским пафосом, и он вызывает сильное отторжение. И он уже до 90-х высмеивался в анекдотах, марксистские догматы были постоянным предметом для шуток: «Верхи не могут, а низы не хотят». Но в 90-е высмеивание стало повсеместным явлением.

Комок — коммерческий магазин (ср. с комиссионкой, которая существовала задолго до 90-х, но тоже не пережила 90-е годы).

А.Ш.: Многие штампы, надо сказать, уже и в советские времена воспринимались иронически — какие-нибудь «акулы империализма»...

Е.Ш.: Но тем не менее все-таки в 90-е годы этот стеб стал отрефлексированной реакцией, ответом на советский язык. Вот что интересно: анекдоты стали меньше рассказывать, но гораздо больше цитировать — отдельными фразами и по случаю. Политики стали это делать в своих выступлениях, ученые — в докладах. И это на самом деле изменение. Гораздо чаще стали использоваться неформальные обращения к аудитории или жаргонные слова. Раньше, может быть, кто-то мог позволить себе что-то подобное (была байка про Розенталя, который на двух подряд лекциях произносил: «Ну, тут без поллитры не разберешься»), но это все-таки скорее исключение.

Кооператив — слово, существовавшее и использовавшееся с XIX века, но в конце перестройки, возродившись в том же значении, что во времена НЭПа в 20-е годы, ставшее знаком 90-х.

А.Ш.: Стилистическая характеристика слова — это языковое явление. Есть два варианта: либо слово или выражение поменяло стилистическую окраску, либо сохранило. То, что государственный деятель может говорить «жевать сопли», не значит, что выражение «жевать сопли» поменяло стилистическую окраску, а говорит только об этом государственном деятеле. А бывает, что выражение меняет стилистическую окраску, тогда это языковое изменение. Прямо на наших глазах слово «тусовка» теряет жаргонную окраску, сейчас во многих словарях это слово уже не имеет стилистической пометы.
Утрата грамотности

— Существует распространенное мнение — может быть, это очередной миф, а может быть, и нет — об утрате грамотности по сравнению с советским временем. Верно ли, что этот процесс происходит — и имеет ли он отношение к 90-м?

Е.Ш.: Утрата грамотности постепенно происходит, потому что меньше читают.

А.Ш.: Это уже в XXI веке. Что мы можем отметить в 90-е годы — социально-поведенческий сдвиг: людям стало, как кажется, не стыдно делать ошибки.

Кусок — в значении «сто». (А также «штука» — «тысяча» и «лимон» — «миллион» — до деноминации. «Лимон» использовалось в этом значении в 20-е годы.)

— Мне казалось, что это все-таки напрямую связано с сетевым общением, где легкость и скорость коммуникации размывают представления о норме.

Е.Ш.: Это проявилось в 2000-е, но, вероятно, постепенно назревало. До некоторого времени казалось, что если тебе в статье поправили орфографическую ошибку, тебе как-то неприятно.

Слаксы — брюки свободного покроя из легкой ткани.

А.Ш.: А в 90-е годы мы с удивлением увидели, как молодой коллега делает презентацию, там ошибка, ему кто-то, смущаясь, на это указывает, и через какое-то время он делает доклад с той же самой презентацией и с той же самой ошибкой. Мы еще замечали, что при виде этой ошибки подпрыгивают люди нашего возраста. В Советском Союзе было представление о стандарте: существовал единый орфографический режим...

Е.Ш.: И довольно жесткий.

— Кстати, книжки, издававшиеся в 90-е, с тогдашним дефицитом корректоров, выходили с чудовищным количеством опечаток…

Е.Ш.: Это тоже могло менять ситуацию, конечно. То, что в книжке может быть написано неправильно, в советское время невозможно себе представить. Ну и в других сферах — размывание нормы, связанное с обстоятельствами: по радио и телевизору выступают не дикторы, а самые разные люди из разных регионов и разных социальных слоев. В советское время было представление о единой норме произношения. В каком-то смысле это почти привело к уничтожению диалектов. Учителя в школе поправляли учеников: не говори как твоя деревенская бабушка. Все дикторы говорили одинаково. А в 90-е постепенно появилось представление о том, что могут быть региональные варианты.

Шейпинг — вид ритмической гимнастики, особенно популярный в 90-е годы.

— Алеша, в ваших работах с Ириной Левонтиной и с Анной Зализняк про русскую языковую картину мира эта картина, которую вы и ваши коллеги описываете, кажется статичной. 90-е же довольно часто называют шальными или лихими. Возникает профанное ощущение, что этот образ — а точнее, эта речевая конструкция «лихие 90-е» — гораздо лучше вписывается в русскую языковую картину мира, чем пресловутая «стабильность».

А.Ш.: Тут нужно прочертить важную границу. Есть языковая картина мира как таковая, а в этой языковой картине мира есть еще преставления о том, как устроены русские. Это не большая часть языковой картины мира, а такой автостереотип: как устроены немцы, американцы — американцы такие деловитые, а французы галантные, но легковесные, а немцы аккуратные, а русским свойственны любовь к крайностям, широта души, лень, расчет на авось. Но это автостереотип русских, и я не уверен, что в действительности русская языковая картина мира поощряет лихость, а не стабильность.

У нас последняя книга называется «Константы и переменные русской языковой картины мира», и в ней очень много говорится о переменных и об изменениях, которые в языковой картине мира постоянно происходят. Правильнее так сказать: то, что произошло в 90-е годы, сильно поменяло русскую языковую картину мира по сравнению с предшествующим периодом. И эти изменения самые заметные, самые существенные, потому что они все идут в одном направлении.

 Отправлено: 15.05.14 18:00. Заголовок: О, запустила я темку..

О, запустила я темку. Большое спасибо за 2 последние статьи, это мне интересно, буду читать.

 Отправлено: 26.06.14 03:20. Заголовок: Очень интересное инт..

Очень интересное интервью в "Коммерсанте" с замечательным переводчиком Виктором Голышевым:

"Всё, что надо сказать, должно быть сказано ясно"

Одному из главных романов ХХ века, название которого стало синонимом тоталитаризма, исполнилось 65 лет. С автором русского текста романа поговорила Анна Наринская.

Ваш перевод "1984" вышел в 1988-м. К этому времени этот роман на русском уже существовал — пусть неофициально. Почему вы решили его переперевести?

Для меня это не был переперевод. То есть я понимал, что, наверное, перевод на русский уже имеется, но я никогда его не видел. А тогда я думал, что перевести и, главное, издать эту книгу надо срочно. Причем я боялся, что, может, и не успею — в том смысле, что окно этой свободы захлопнется, как это было при Хрущеве, который вроде бы дал всем вздохнуть, потом сам испугался и сдал назад, а потом его сняли. Я думал, и с Михаилом Сергеевичем так будет. И с ним действительно так и было — его действительно сняли, но свобода слова еще продержалась какое-то время.

То есть для вас этот текст был исключительно метафорой советской власти? Или вы все-таки держали в голове, что это Оруэлл выяснял свои отношения с лейбористами...

И с консерваторами — он вообще всем неугоден был...

Что он вообще-то писал во многом о возможном британском будущем?

Нет, конечно, для меня первым стимулом было то, что это так похоже на нас. Причем до мелочей — включая дефицит бритв и шнурков. А вторым, но не менее важным,— то, что герой там сопротивляется. Он пытается противостоять системе. А такой герой нам всегда интересен — будь это Остап Бендер или главный герой бергмановского "Лица". Оруэлл верит, что и в такой ситуации, при таком режиме можно остаться человеком.

А когда я книжку уже перевел и стал о ней, скажем так, задним числом думать, то мне вдруг стало ясно, что она ведь про любовь. А этого никто из нее не вычитывает. Там все, конечно, с этой любовью плохо в конце концов выходит, но она во многом всю эту историю держит. Единственное, что может дать бой (пусть даже проиграв в итоге) этому кошмару,— любовь. Но это я понял уже потом, по зрелому размышлению. Ну а когда читал, когда переводил — главное для меня, конечно, были эти параллели с советскостью. Только их нельзя было буквально втаскивать в текст — это бы убило универсальность Оруэлла.

То есть вы не стали переводить Оруэлла на советский язык? Думаю, когда ваш перевод вышел, это многих разочаровало — тех, кто хотел видеть в этом чисто антисоветскую пропаганду.

Да, тогда мне стали разные энтузиасты писать. Например, что оруэлловских скаутов надо назвать "шпионерами", но я ничего такого очевидно советского не хотел. Этот фельетон, злободневность,— это все очень быстро издыхает.

А что остается?

Остается актуальная на все времена книга. Говорящая о двух главных вещах, на которых держится тоталитарное государство, любое тоталитарное государство — не только советское и не только дошедшее уже до массовых репрессий. Промывание мозгов и страх.

И вот посмотрите, с первым — с промыванием мозгов — у нас сейчас дела обстоят отлично. Тут мы, мне кажется, вступили даже в более серьезную стадию, чем при советской власти. Тогда все было куда менее изобретательно — объявляли дежурно: "Опять бастуют горняки Рура" — и все. А сейчас выходит какой-то одутловатый ведущий в костюме, как-то странно, невпопад речи делает руками, и — вы не поверите — если я не выключу телевизор, то через полчаса я начинаю сомневаться: может, против нас действительно выступают фашисты с бандеровцами? Тут важно, что это не полное вранье, типа "через двадцать лет будем жить при коммунизме", а смесь специальным образом отобранных фактов и лжи. Изложенная уже практически оруэлловским новоязом. Потому что новояз — это, конечно, не конкретные слова, а некий уродливый язык, задача которого — ограничить мысль и довести ее до речекряка. И этот человек в телевизоре — он как раз в этом преуспел.

Ну или то, как Оруэлл описывает, что они там историю переписывают каждый день — меняют в нужную сторону концепцию прошлого. Тут уж судите сами...

Это первый фактор — промывание мозгов. А второй, вы говорите, страх.

Да, страх,— это перед пытками. Ну или что просто посадят. Сейчас этого у нас нет.

Ну страх бывает разный. Есть страх сесть в тюрьму, а есть страх, что тебя, например, выгонят с работы,— и это тоже страх. Или — и это у Оруэлла, безусловно, есть — страх, что за тобой следят, что ты всегда под колпаком.

Да, это удивительно, как он технические вещи предсказал. Там, например, есть телекран — телевизор, который дает возможность за тобой следить, устройство тотального слежения. Теперь это уже общее место, даже обсуждать неинтересно: вы пользуетесь мобильником, компьютером — и все, вы доступны соглядатаю.

И вспоминать по поводу этого оруэлловского Big Brother стало уже тоже штампом.

Да, потому что в "1984" про тотальную слежку в каком-то смысле все сказано.

Вообще у Оруэлла была какая-то, что ли, зацикленность на тоталитаризме.

Ну, во-первых, он был борец за права трудящихся. Причем настолько искренний, что он не подходил ни самим трудящимся, ни левым, ну и ни правым, конечно. А красными еще в молодости поперхнулся, еще сражаясь в Испании. Он же был членом ПОУМа (POUM: Рабочая партия марксистского единства.— Weekend), и сам видел, как два крыла партии друг с другом передрались и готовы были применять друга против друга жесточайшие репрессии. То есть конкретную механику этого он понял еще в Испании.

К тому же для него дело было не только в уровне содержания, но и в уровне выражения. У него есть эссе "Политика и английский язык", и там имеется множество примеров того, что политическое употребление вообще с языком делает, но пальма первенства принадлежит как раз красным: "Капиталистический спрут пропел свою лебединую песню". Оруэлл считал это неким выражением сути, конечно.

Потому что сам он был человеком очень ясной мысли. Это вообще в нем чуть ли не главное. И он эту мысль выражал без всякой красоты. Вот когда читаешь французов — там всегда какие-то метафоры, художество какое-то есть. Я вот, например, из-за этого даже Камю с трудом читаю. А Оруэлл этого не признавал. У него мысль очень четкая, он каждый раз точно знает, что хочет сказать. И никакого украшательства. И вся эта социалистическая метафорика была ему совершенно чужда. Все, что надо сказать, должно быть сказано ясно, как велел Витгенштейн.

При всем том Оруэллу можно бросить тот же упрек, который с легкостью бросают, например, нашей теперешней оппозиции. Мол, он только антиутопии писать, то есть критиковать умеет, а "конструктива", как сейчас говорят, никакого не предлагает. У него была идея построения мира? С чем она совпадала? С современной западной демократией?

Нет, думаю, она ему не очень подходила. И сомневаюсь, что у него была политическая программа. Ну кроме мелочей — что правду говорить надо, что людей истреблять не надо. Какая у трезвого человека вообще может быть программа? Главная задача — понять, что происходит. К этому надо стремиться. А это главная проблема — и главная проблема сегодняшнего дня: мы не понимаем, что происходит, совершенно. Не понимаем, откуда происходит то варево, в котором мы оказались. А Оруэлл умел не обманывать себя. Умел не быть рабом настроения — когда, в зависимости от него, то "все ужасно", то "да ладно, образуется". У него мозги существовали отдельно от этого дела. Оруэлл считал, что его цель — понять что происходит, а не рассказывать, "как надо".

Хотя под конец жизни он все-таки в таком стиле выступил. Он составил и отправил "куда следует" списки тех, с кем, по его мнению, не надо иметь дело,— те, кто, как он писал, были "розоватыми", вроде Чарли Чаплина. Он не то чтоб хотел, чтоб их посадили, но считал нежелательным, чтоб их публиковала британская пресса. Вот такой путь от участия в интербригадах к этому. При всей его трезвости. Не люблю цитировать Ницше, но, действительно, если смотреть в бездну, она станет смотреть в тебя.

 Отправлено: 27.06.14 20:20. Заголовок: Интересное интервью!..

Интересное интервью!
И даёт надежду, что к старому возврата не будет, раз его напечатали.
ЗЫ: "настолько искренний борец за права трудящихся, что не подходил даже самим трудящимся"

 Отправлено: 15.10.14 17:11. Заголовок: В помощь изучающим а..

В помощь изучающим английский.

170 английских глаголов, которые пригодятся в любом разговоре

 Отправлено: 15.10.14 17:28. Заголовок: Многие пословицы, ко..

Многие пословицы, которые мы используем сегодня в речи автоматически, появились сотни лет назад. Со временем они потеряли половину своего содержания, а вместе с ним и половину заложенного смысла. Вплоть до противоположного. Взято отсюда.

Вот как выглядели некоторые известные пословицы в своей первоначальной форме:

Ни рыба, ни мясо, [ни кафтан, ни ряса].
Собаку съели, [хвостом подавились].
Ума палата, [да ключ потерян].
Два сапога пара, [оба левые].
Дураку хоть кол теши, [он своих два ставит].
Рука руку моет, [да обе свербят].
Везет как [субботнему] утопленнику - [баню топить не надо].
Ворон ворону глаз не выклюет, [а и выклюет, да не вытащит].
Гол как сокол, [а остер как топор].
Голод не тетка, [пирожка не поднесет].
Губа не дура, [язык не лопата].
За битого двух небитых дают, [да не больно-то берут].
За двумя зайцами погонишься – ни одного [кабана] не поймаешь.
Кто старое помянет – тому глаз вон, [а кто забудет - тому оба].
Курочка по зернышку клюет, [а весь двор в помёте].
Лиха беда начало - [есть дыра, будет и прореха].
Молодые бранятся – тешатся, [а старики бранятся – бесятся].
Новая метла по-новому метёт, [а как сломается - под лавкой валяется].
Один в поле - не воин, [а путник].
От работы кони дохнут, [а люди – крепнут].
Пьяному море по колено, [а лужа - по уши].
Пыль столбом, дым коромыслом, [а изба не топлена, не метена].
Рыбак рыбака видит издалека, [потому стороной и обходит].
Чудеса в решете - [дыр много, а выскочить некуда].
Шито-крыто, [а узелок-то тут].
Язык мой – враг мой, [прежде ума рыщет, беды ищет].
Старый конь борозды не испортит, [да и глубоко не вспашет].
У страха глаза велики, [да ничего не видят].